Волчата голодны всегда - Кирилл Казанцев

Через пять минут все было завершено. Отвалившись от Анжелы, словно насосавшаяся крови пиявка, Ник задремал. Его разбудил мобильный телефон. Звонил Кузьма Обносов.

– Ники, можешь меня поздравить, по предварительным подсчетам, я побеждаю в первом туре, – раздался в телефоне довольный голос мажордома.

– Поздравляю, господин мэр, – автоматически буркнул Малахитов, обводя глазами пустую комнату и вспоминая, где Анжела и с кем у него был недавно безудержный секс.

– Ну, ты там и кашу заварил с крестным ходом, – осторожно напомнил Николаю о недавних событиях будущий глава города. – Тут уже федералы понаехали, со мной встречу назначили, как с будущим мэром…

– Что ж, отрабатывай. Сам говорил, будешь управлять моими делами на новом посту, – напомнил ему Малахитов о данном обещании.

Положив трубку, он стал искать Анжелу. И обнаружил, что дверь в ванную комнату закрыта изнутри.

– Анжела, ты там? Открой, – дернул он за ручку. – Открой, или я вышибу дверь!

Никто не ответил. Малахитов вызвал подмогу. Пришедший с инструментом садовый работник вскрыл простой замок.

– Ты чего заперлась? – спросил Ник, как только зашел внутрь.

Анжела сидела к нему спиной и дрожала от страха.

– А где эта девка? – опять вспомнил про незнакомку Малахитов. – Это твоя подруга, что ли? Откуда она взялась?

Он подошел к девушке и увидел ее отражение в зеркале. Вглядевшись в ее избитое лицо, он «отмотал» события назад, встряхнув свою память, и наконец понял, что произошло. Ему стало не по себе. Он понял по выражению лица Анжелы, что это уже не его возлюбленная. Эта та изнасилованная им незнакомка.

– Хочешь, чтобы я вернул тебя к Георгию? – Он впервые назвал поповича по имени, и это заставило девушку среагировать.

– Да! – Она бросила в зеркале на него полный ненависти взгляд.

– Хорошо, – моментально отреагировал Николай, вызывая охрану. – Ее к поповичу, – приказал он появившемуся Дрону. – До моего дополнительного распоряжения. Содержать так же, как и его.

Дрон оглядел разбитое лицо девушки и понял все без лишних слов.

Когда Анжелу увели, Николай пошел в кабинет отца, чтобы забыть о неприятностях, приняв новую дозу героина.

Рев отъезжающих от церкви машин стал сигналом, что неприятель снимает осаду. Убедившись, что церковный двор пуст, участники крестного хода направились по домам. Вид сожженного церковного флигеля внушал ужас проходившим мимо людям. Все представляли, что такое могло произойти и с церковью, где укрывались сотни верующих, и благодарили Бога, что остались в живых. Некоторые разворачивались и подходили к отцу Арсению, предлагая ему с семьей пожить у них. Священник рассеянно слушал прихожан, автоматически благодарил и вежливо отказывался. Все его мысли сейчас были о сыне и его девушке. Матушка Варвара, как могла, успокаивала мать Анжелы, которая, узнав, что Малахитов ее увез, заливалась слезами в страхе за судьбу своей дочери. Отец Арсений позвонил капитану Фролову и в подробностях рассказал ему о том, что произошло в его отсутствие. Оперативник, выслушав священника, сказал, что ему об этом уже известно от своих осведомителей; мало того, он знает, где сейчас находятся Георгий и Анжела.

– Где? – обрадовался священник, готовый броситься на выручку сыну.

– За объектом уже ведется наблюдение, поэтому я не могу вам сказать, – уклонился от ответа сотрудник уголовного розыска. – Вы своими необдуманными действиями можете испортить операцию по их освобождению или, того хуже, поставить под угрозу их жизни.

– Я пойду домой через избирательный участок, – прощался со своими верными дружинниками их командир, подполковник десантных войск. – Может, и вы со мной, заодно проголосуете за нового мэра?

– Этот, который Обносов? – припомнил кто-то основного кандидата. – Говорят, он мужик толковый, был в услужении у Малахитовых и пострадал от них сильно. С его приходом можно надеяться, он этому пацану хвост прижмет.

– А ты, Константиныч? С нами? – спросил у тренера по боксу командир дружины.

– Нет, мужики, мне надо сына в наркологическую клинику отвезти. Жена звонила, говорит, что ему плохо, передозировка. – Словно и не было ночного побоища, мужчина пожал напарникам руки и поспешил домой, где сын-наркоман нуждался в его помощи.

– Крепкий мужик, – с чувством восхищения проводили его взглядом дружинники.

– И отец редкий, – добавил подполковник. – Я бы так не смог. Я бы такого сына еще ночью прибил.

– А у тебя много сыновей?

– У меня две дочки, – довольный этим обстоятельством, пояснил офицер.

– А у него он один! Даже у Тараса Бульбы, когда он младшего кончал, старший в запасе оставался.

– Верно, – согласился офицер, – это я по горячности. Детеныш, он и для зверя лютого детеныш, а уж для человека…

Наконец Хлысту выпала возможность поквитаться со своим давним обидчиком и не бояться, что при этом ему будет нанесен какой-либо урон. Георгий, пристегнутый к батарее отопления металлическими наручниками, был для бригадира омсовцев идеальной мишенью.

– Ну что, жертва аборта, теперь тебе твой бокс не поможет, – издевался над ним Хлыст, нанося удары ногой, стараясь угодить по лицу.

Георгий свободной рукой пытался блокировать удары, прикрывая голову, но удары были настолько мощные, что рука была моментально отбита. Вскоре пленник практически перестал ее чувствовать, и его защита стала более уязвима. Его спасало то, что Хлыст устал после ночной битвы и вскоре ушел спать, пообещав вернуться «для проведения зарядки». В гараж Георгия привезли с пакетом на голове, поэтому в какой части города он находится, парень не знал. Судя по чистоте и хорошей отделке, такой гараж мог находиться внутри богатого дома или отдельно стоящего офисного особнячка. Кроме Хлыста, в гараж несколько раз спускался и Дрон, личный охранник Малахитова. Зная, что он убил Федьку, Георгий каждый раз напрягался, думая, что он пришел и по его душу, и каждый раз, когда он уходил, переводил дух, судорожно ища выход из ситуации. Наручники так плотно сели на руке, что казалось, вросли в мясо. И эта не отпускающая боль, усиливающаяся при любом движении, мешала парню сосредоточиться на жизненно важной мысли.

Ближе к обеду появился Хлыст. Бодрый, выспавшийся, он улыбался пленнику, придавая своему лицу садистское выражение. Его намерения прервал звонок по телефону его сожительницы. Та интересовалась, когда ее парень приедет домой.

– Не могу, Ник меня оставил у себя, – оправдывался Хлыст. – Да какие девочки, ты же знаешь Ника, он не по этой части.

– Зато ты по этой! – раздраженным голосом кричала в трубку Екатерина.

– Ну, если не веришь, приезжай ко мне, здесь, у Ника переночуем, – выдвинул свой последний аргумент парень.

– А Малахитов не заругается?

– Нет, да он и не узнает, что ты здесь, – успокоил ее парень. – Тут человек пятьдесят разместить можно так, что не найдешь.