Третий рейх: символы злодейства. История нацизма в Германии. 1933-1945 - Йонас Лессер

Доктор Отто Нельте, возражая профессору Яррейсу, сказал, что если бы утверждения последнего были справедливы, то из них можно было бы вывести, что вообразивший себя Цезарем маньяк имел право самолично решать, что правильно, а что – нет. Принципы гуманности не нуждаются в кодификации, они обладают абсолютной ценностью. Профессор Густав Радбрух, один из самых известных немецких юристов (он был отстранен от должности в 1933 году), сказал: «Там, где даже не стремятся к справедливости, там, где сознательно отрицают равенство всех людей, каковое является сердцем всякой справедливости, там провозглашаемые законы не просто «неправильны», они лишены качества законов. Самой вопиющей чертой Гитлера было отсутствие чувства истины и справедливости. В начале его карьеры была телеграмма с выражением симпатий к убийцам из Потемпы, а в конце расправа с мучениками 20 июля 1944 года».

Доктор Книрим напомнил немцам о положениях Гаагской конвенции от 18 октября 1907 года о том, что правительства, подписавшие конвенцию, обязаны регулировать ведение войны в соответствии с установлениями конвенции. Идея о том, что военные преступления подлежат наказанию, выражена в американских «Инструкциях по управлению армией Соединенных Штатов во время боевых действий» (1863) и в регламенте германского Генерального штаба от 1871 года, где сказано: «Те, кто поступает вопреки определенным правилам ведения войны, должен быть, в случае поимки, наказан». Обвиняемые немецкие генералы снова и снова повторяли, что подчинялись приказу, а их адвокат доктор Латернзер цитировал английские и американские военные законы, где сказано, что солдат должен повиноваться приказам. Доктор Латернзер: «Теперь мы сознаем грехи прошлого, когда люди не позаботились выработать ясные и исчерпывающие правила поведения оккупирующей державы в военное время. За этот грех несут ответственность Гаагская конвенция и Лига Наций».

Когда обвиняемые генералы утверждали, что невыполнение приказа – это немыслимая в прусских военных традициях вещь, они откровенно и трусливо лгали. Когда Фридрих-Вильгельм I, инспектируя полк, ударил за какую-то пустяковую оплошность по лицу стеком одного майора, офицер достал пистолет, выстрелил себе под ноги и сказал: «Этот выстрел предназначался вам, ваше величество». Следующую пулю майор пустил себе в голову. Во время Семилетней войны полковник Людвиг фон дер Марвиц отказался выполнить приказ Фридриха II ограбить замок саксонского министра Брюля. Марвиц отказался совершить поступок, недостойный его чести. На его могиле во дворе деревенской церкви во Фридерсдорфе (Бранденбург) можно прочесть следующую эпитафию: «Этот свидетель героической эпохи Фридриха воевал во всех его войнах, но выбрал немилость, когда подчинение привело бы к бесчестью». Генерал фон Зейдлиц отказался выполнить бессмысленный приказ Фридриха II во время битвы при Цорндорфе, а когда король пригрозил ему расстрелом, ответил: «После войны моя голова в полном распоряжении вашего величества». Когда Фридрих II приказал министру юстиции барону фон Мюнхгаузену аннулировать законный вердикт суда, этот достойный прусский аристократ ответил: «Ваше величество, вам принадлежит моя жизнь, но не моя совесть». Граф фон Гален рассказал об этом случае в своей проповеди 20 июля 1941 года и добавил: «Неужели вымерли такие благородные люди? Повиновение Богу и совести может стоить нам жизни, свободы и дома, но лучше умереть, чем совершить грех». Молодой писатель Кирст устами одного из своих героев спрашивает: «Почему мы подчиняемся, когда этот фюрер что-то приказывает?» Он получает следующий ответ: «Что поделаешь – национальная черта. Приказы у нас – святое дело. Все приказы – не важно, отдает их приличный человек, идиот или преступник». Один из героев Ремарка говорит: «И это мы – раса господ? Полноте, мы даже во сне выполняем приказы!» Поэт Вернер Бергенгрюн воздал должное доктору Рудольфу Пехелю за его борьбу против Третьего рейха, борьбу, «которая сулила ему не маршальское звание, не маршальскую чековую книжку, не маршальские отличия и не дубовые листья с мечами, но лишь веревку и топор».

Поскольку некоторые британские руководители выразили сомнение по поводу правомочности повешения немецких генералов, постольку мне представляется уместным вспомнить слова молодого юриста, участника Нюрнбергского процесса Карла Хензеля: «Солдат, которому офицер велит убить мирного безоружного человека, не обязан выполнять такой приказ. Каждый солдат знает это. Это не новый законодательный принцип, это древнее правило». Едва ли простой немец возьмет на себя труд прочитать все тома протоколов Нюрнбергского процесса, но никто в Германии не знает, что судьи ссылались на параграф 47 германского закона от 1926 года, где прямо сказано, что отдающий приказ офицер и выполняющий этот приказ подчиненный в равной степени несут ответственность за действия, противоречащие закону. Граф фон Гален в 1936 году сказал, что подчинение, порабощающее душу и противоречащее совести, этой святая святых человеческой свободы, есть «грубейшее рабство». Он напомнил о мучениках раннего христианства, не подчинявшихся римскому императору и добровольно принимавших смерть, потому что они знали, что надо подчиняться в первую очередь Богу, а потом людям. Он сам был готов стать мучеником, если бы на то была воля Божья. Гаулейтер Вестфалии Альфред Мейер с удовольствием замучил бы его собственными руками, как и Борман, но они боялись восстания католиков Вестфалии. Поэтому графа фон Галена было решено повесить после войны. 3 августа 1941 года отважный епископ говорил с кафедры: «Горе людям, горе нашей немецкой нации, если мы нарушим святую заповедь «Не убий», которую Бог дал нам на горе Синай под удары грома и сверкание молнии». Он не раз предсказывал Германии ее судьбу.

Взгляд на «другую» Германию покажет нам, что истинные христиане поступали в соответствии с проповедями графа Галена. Священник Франц Рейниш отказался дать клятву верности Адольфу Гитлеру: «Нынешнее правительство не от Бога, это правительство нигилистов, захватившее власть насилием, ложью и мошенничеством». Он был казнен 7 июля 1942 года. Ганс Берндт фон Хефтен сказал народному судье Фрейслеру: «Я вижу в Гитлере воплощение зла мировой истории». Он тоже был казнен. Многие члены христианских сект, похожих на секту свидетелей Иеговы, подвергались издевательствам и погибали в концентрационных лагерях за то, что отказывались служить в гитлеровской армии. Отец Альфред Дельп, заключенный в тюрьму после 20 июля 1944 года и подвергнутый пыткам, писал закованными в цепь руками: «Хлеб важен, свобода важнее, но важнее всего несгибаемая вера и неизменное благоговение». Он был приговорен к смерти и казнен.

Молодые капелланы Иоганнес Прассек, Герман Ланге и Эдуард Мюллер умерли на плахе 10 ноября 1943 года «за истину Христа», как сказал епископ Вильгельм Бернинг, или за попытку разложения армии, как сказали нацисты; они раздавали гражданским лицам и солдатам проповеди графа фон Галена.

В массе своей немцы не интересуются такими вещами; они по сей день продолжают говорить о несправедливости Нюрнбергского трибунала. Несколько лет назад они перестали говорить о «военных преступниках», которых теперь называют «осужденными». Годами они шумно требовали освобождения из тюрем военных преступников, шли навстречу этим требованиям из циничного желания не усложнять свою жизнь, поощряя немцев думать, что преступники были осуждены без достаточных оснований. Гитлеровские генералы Кессельринг и Манштейн вместе с генералом СС Гауссером обратились к президенту Италии с просьбой освободить военного преступника Вальтера Редера, осужденного за убийство трех тысяч итальянских граждан. Он выполнял приказы, пишут генералы. Когда множество военных преступников вернулось из России в Вену и министерство юстиции распорядилось арестовать их, австрийцы возопили: «Они выполняли приказы!» Так в Австрии была объявлена общая амнистия. Сэр Хартли Шоукросс, британский обвинитель на Нюрнбергском процессе, сказал в 1955 году, что нельзя досрочно освобождать военных преступников, потому что их преступления требуют полного искупления.