Вечность сумерек, вечность скитаний - Сергей Станиславович Юрьев

– Славный удар! – прозвучал сзади голос рабыни Тайли. – Никогда не думай, верно ли ты поступаешь. Что сделано – то и верно.

– Что сделано – то верно… – словно эхо отозвался Хенрик. – Мне кажется, я слегка утомился.

И впрямь, что-то случилось – он почувствовал, что не может даже поднять руки, а колени его слабеют с каждым мгновением.

– Терпи. Сейчас Владыка Ночи поставит на тебя свою печать, и ты будешь свободен.

– Какой Владыка?! Какую печать?

Вопросы остались без ответов, зато вернулась боль, как будто тот же кинжал вошёл ещё раз в ту же рану, а потом будто кто-то выдернул у него из-под ног чёрную скользкую извилистую дорогу. Теперь чёрная бездна была не только сверху, но и снизу, и жаркий зловонный ветер нёс его душу в безбрежную вязкую пустоту.

В том порядке, который был установлен здесь славным Горлнном-воителем, заключена высшая справедливость. Люди выполняют свою работу, постольку именно таково их предназначение, альвы благоденствуют, поскольку вправе пожинать плоды своей победы, одержанной после того, как отворились Врата Миров.

Правда, за горной грядой, именуемой Альдами, ещё остались поселения людей, пребывающих в дикости, но те земли не нужны альвам, поскольку там слишком жарко. Но дикарей, не желающих трудиться на благо детей славного Кармелла, всё-таки следует истребить, поскольку уже самим своим существованием они смущают добропорядочных рабов призраком сомнительной свободы. Они же пробуждают в молодых альвах охотничий азарт, заставляющий их малыми отрядами уходить за Альды, чтобы испытать свою силу и ловкость. Но жизнь каждого альва слишком драгоценна, чтобы мы могли позволить нашим юношам рисковать собой. Рабы преуспели в ремёслах, они послушны и исполнительны, так что, нам ничто не мешает поставить несколько тысяч домашних людей под копьё и поручить им истребление дикарей.

Несколько высокородных альвов, в том числе, из рода Горлнна-воителя, готовы взять на себя командование этими войсками. Чтобы они не подвергали себя излишней опасности, нам следует забрать у Анкаллы несколько зай-грифонов, Лайнн Конноли, Агор Вианни и Ойя Вианна могли указывать путь своим войскам, наблюдая за дикарями с недосягаемой высоты. Это весьма достойные альвы, сведущие и в магии и военном деле. Не пройдёт и полугода, как дикари будут либо истреблены, либо пополнят ряды домашних людей. На всякий случай, следует заказать в Кармелле несколько обозов заготовок для ошейников.

К сожалению, и среди отдельных альвов зреют настроения, несовместимые с благородством голубой крови. Несколько дней назад один из учеников чародея Хатто публично высказался о том, что считает, будто альвы губят сами себя тем, что постоянно пребывают в праздности. Этими словами он перечёркивает все наши достижения, все наши завоевания, ставит под сомнения заслуги Горлнна-воителя и создаёт угрозу нашему дальнейшему благоденствию. Так недолго докатиться до суждений о том, что люди в чём-то равны альвам, а это уже пахнет расшатыванием устоев и чревато крушением миропорядка, который мы и наши предки с таким тщанием создавали долгими веками.

Всем известно, что в нынешнем положение дел заключена высшая справедливость. Когда чародей Хатто нанёс дивные краски на чудесное полотно, мы увидели мир людей, грубых, неотёсанных, жестоких и своенравных. Собственно говор, возникает вопрос, а был ли он вообще, этот мир, до того, как Хатто изобразил его на своём полотне? Может быть, люди обязаны нам самим своим существованием. Этого, конечно, нельзя утверждать наверняка, но сам чародей, ещё до того, как добровольно удалился от мира в одну из башен неприступного Литта, никогда не отрицал такой возможности.

Из доклада Якинна Голли, верховного хранителя изумрудов сокровищницы Альванго, светозарному Тартелоллу, владыке Альванго, третьему наследника Горлнна-воителя.

Время это – ветер, который несёт нас сквозь мглу бытия, и никто не может знать, куда несёт нас этот ветер.

Из «Книги мудрецов Горной Рупии».

– Я устала… – Ута сквозь узкую щель бойницы смотрела на дорогу, которая петляла по дну ущелья, обходя скатившиеся с горных склонов валуны, на ту самую дорогу, по которой рано или поздно к подножью Ан-Торнна должен был подойти враг. И его не остановят ни ветхие стены крепости, ни Купол, ни храбрость дружины, ни искусство командора, ни счастливый случай, ни благодарность богов…

– Так отдохни же, госпожа моя, – посоветовал Франго. – Что толку смотреть отсюда… Отсюда всё равно ничего не высмотришь. – В ответе не было заключено никакого скрытого смысла, наоборот – всё было ясно: командора тоже утомило долгое ожидание неведомо чего… – А ты не жалеешь о том, что вообще ввязалась в это дело?

– Я?! – Ута искоса посмотрела на командора, не зная, дать ли волю гневу, который внезапно на неё нахлынул. – Я ни во что не ввязывалась. Отец завещал мне вернуть замок, и я должна… Даже если я снова останусь одна… Одна против всех этих… Мне нельзя отступить. Лучше погибнуть. Это ты ввязался… Это твои люди ввязались… Вы все свободны. Вы все можете уйти. А я должна… Мне-то нельзя… – Она почувствовала, что вот-вот расплачется, и замолчала, ожидая, пока растает комок, подступивший к горлу.

– Так чего же мы ждём? – Франго впервые задал вопрос, который уже давно вертелся у него на языке. – Чтобы победить, надо сражаться. А если придётся погибнуть – значит, так тому и быть.

– Нет… Я не хочу. – Ута смахнула единственную предательски выступившую слезинку. – Я не хочу, чтобы мы погибли… Я хочу, чтобы мы победили.

– Но ты не хочешь вести на Литт наёмников…

– Не хочу.

– И правильно, что не хочешь… Я тоже не хочу. А если иначе не получается?

– Подожди, Франго… Я знаю… Я уверена… Почти. Что-то должно случится. Что-то такое… Всё изменится. Мы станем сильнее.

– Ты веришь в судьбу?

– Наверное… Да. Я же могла просто погибнуть. Когда не стало Хо, я могла умереть с голоду. Меня могли схватить какие-нибудь негодяи и продать в рабство… И Ай-Цуган мог и не взять меня в труппу. И то, что Купол достался мне – разве это не чудо? А то, что мы встретились с тобой – разве это не чудо? Хо как-то сказал, что судьба не делает подарков просто так. Значит, она должна позаботиться о том, чтобы когда-нибудь я смогла вернуть ей долг.

На самом деле, вера в то, что ей суждено-таки выполнить своё предназначение, сильно поблекла за последние несколько дней и ночей, особенно после визита призрака. Сны, которые приходили к ней по ночам, не предвещали ничего хорошего – она видела себя со стороны то объятой пламенем, то лежащей темноте на холодном каменном грязном полу, то в окружении неведомых чудовищ, чьи глаза вспыхивали в темноте зловещим обжигающим блеском. И чей-то хрипловатый шёпот доносился неведомо откуда, просачиваясь сквозь стены, – обрывки фраз, которые казались всё более зловещим, чем дольше в них вслушиваться: "…мёртвым не нужна власть, у них есть вечность…", "…и ночь проглотит твою тень…", "…смирись с неизбежным, и оно сможет смириться с тобой…", "…врата бездны открываются сами…"