Хрустальная удача - Питер Марвел

Уильям хотел было двинуться первым.

— Стой, Харт! — вдруг заорал ему Кроуфорд. Харт замер. — Смотри!

Кроуфорд указал на собаку. Та явно нервничала. Она крутилась на одном месте, жалобно скуля и не выказывая ни малейшего желания лезть в расселину. Несколько солдат, поддавшись панике, все же устремились в проход, но в этот момент — в который уже раз за столь долгий и богатый событиями день! — что-то гулко ухнуло, земля дрогнула, и со скал посыпались камни. Узкую расселину вместе с людьми Мортона завалило обломками скалы, из-под которых теперь неслись стоны умирающих. Элейна закричала. Словно отвечая на ее рыдания, еще одна скала рухнула в реку, окончательно запрудив ее, но, вместе с тем, образовав новый проход. Вода стала стремительно прибывать.

— Надо уходить! — Кроуфорд дернул за руку Харта, с каким-то сладким ужасом в груди глазевшего на чудовищную смерть только что стоявших рядом с ним людей. — Нечего пялиться, мы им ничем уже не поможем. Это был их выбор, так что каждый из нас пусть пеняет здесь только на себя. Отруби-ка мне вон ту ветку заместо костыля, потом бери свою девку и топай вперед. Я уж сам дохромаю до сокровищ. — Он закашлялся.

Харт за время приключений все-таки усвоил, что есть моменты, когда надо подчиняться своему капитану. Он молча вырубил раздвоенный на манер рогатины сук, обломал лишние ветки и подал Кроуфорду. Скуля и подпрыгивая, Харон полез на осыпавшиеся камни первым, за ним последовали Абрабанель, поддерживаемый под руку Ван Дер Фельдом, Потрошитель с Лукрецией на руках, отец Дамиан, уцелевшие солдаты и пираты. Последними вскарабкались на скалы Харт и Элейна, а в арьергарде полз вверх Кроуфорд, обливаясь потом, помогая себе рогатиной и цепляясь руками за камни. Он закусывал губы от боли, стараясь не думать о стремительно подступавшей воде.

Новая Гвиана — Карибское море — Тринидад

Картина, представшая перед глазами добравшихся до перевала людей, ошеломила их. Бросая прощальные взгляды в долину, они ужасались произошедшим в ней разительным переменам. Когда они пришлю сюда — то был райский уголок. Уходя, они оставляли за собой царство мертвых.

— Вот она, истинная харизма людей: уходя, оставлять за собой пепелище! — опираясь на сук, Кроуфорд оглядел простирающуюся у его ног долину.

Далеко внизу, у подножия гор, все, насколько хватало глаз, было сожжено, залито мертвой маслянистой жидкостью, изуродовано и завалено трупами людей. Кое-где догорали пожары, повсюду курился дымок. Измазанные нефтью мертвые птицы и животные лежали на камнях, остовы почерневших домов сиротливо виднелись сквозь завалы. Более гнетущей картины Уильяму не приходилось видеть. Это был пейзаж, достойный Данте, воспевшего Ад.

Харт видел, как помрачнели привычные к виду смерти Кроуфорд и Ван Дер Фельд, как растерялся Хансен и затрепетал Абрабанель. Отец Дамиан зашептал по латыни молитвы, а Элейна незаметно утерла глаза. Лукреция промолчала. На ее оледеневшем, прекрасном как у мраморного изваяния лице ничего не отражалось. С той самой минуты, когда На-Чан-Чель бросила ей в лицо свои обвинения, а Ришери умер у нее на руках, она ни с кем не говорила и ни на что не обращала внимания, и если ее оставляли в покое, она опускалась на землю и тупо смотрела перед собой.

— Мне кажется, — сказала Элейна на ухо Харту незаметно для всех, — что она даже не заметила, что сэр Фрэнсис жив. Да и он по-моему не вполне в себе с тех пор, как вернулся из этой злосчастной пирамиды.

Кроуфорд стоял чуть поодаль от всех, держа на руках собаку, и смотрел на разоренную землю. Когда ему казалось, что его никто не видит, он переводил полный боли взгляд на миледи, тщетно надеясь, что она его узнает. Но ее прекрасные зеленые глаза смотрели сквозь него, и в них не было ничего, что свидетельствовало бы о том, что она хоть что-то понимает.

Уильям кивнул и с горечью посмотрел на своего друга.

— Даже не знаю, что делать, — прошептал он в ответ. — Может быть, когда мы выберемся из этого ада, она отойдет от потрясения, — и молодые люди одновременно вздохнули.

Потрошитель незаметно подобрался к Харту и кивнув головой в сторону Лукреции, тихо сказал:

— Это морская ведьма украла ее душу. Вот те крест, Уильям, я сам видел. Когда сумасшедший монашек зарезал француза вместо леди, а та убивалась над ним, то откуда ни возьмись у нее за плечами встал проклятый призрак. А потом он исчез и унес с собой душу миледи. Вот так. — Потрошитель вздохнул и полез в кисет за очередной порцией табака.

Уильям и Элейна переглянулись.

— Я тоже видела призрак. Это была красивая дама в черном, как две капли воды похожая на Лукрецию. Но подумала, что мне померещилось, — проговорила Элейна и оглянулась на леди Бертрам.

Та по-прежнему сидела на земле не шевелясь. Ветер лениво трепал ее прекрасные черные волосы, но она ничего не замечала вокруг.

— А я что говорю! — воскликнул Джек. — Здесь надо того, кто понимает толк в ведьмах.

— Жизнь человеческая — это ткань из хороших и дурных ниток, — пробормотал вдруг Кроуфорд. И, не давая друзьям времени заподозрить и его в помрачении рассудком, добавил: — Харт, Потрошитель и Ван Дер Фельд, вы пойдете со мною последними.

— Послушайте, Кроуфорд… — начал было Джон Смит.

— Послушайте, Смит, — передразнил его Фрэнсис, — я прошу вас: пойдите, пожалуйста, куда-нибудь к черту! Здесь вы не останетесь, в противном случае на вашу безупречную репутацию ляжет несмываемое пятно. Я лично позабочусь о том, чтобы сэр Леолайн втер это пятно в ваше реноме как можно глубже и размазал как можно заметнее для окружающих. Только четыре человека: я, Джек, Харт и Ван Дер Фельд.

— Прекратите, Кроуфорд! — злобно отрезал Смит. — Я иду тоже.

— Черт с вами, моя персональная тень. Только вот на папашу Гамлета вы не тяните. Пойдете замыкающим и проследите, чтобы за нами не увязался наш еврейский друг, — с этими словами Кроуфорд свернул на неприметную тропинку, петляющую вправо от перевала.

Ущелье, по которому они еще так недавно — или так давно? — пришли в долину, было почти полностью завалено обломками скал, однако в одном месте оказалось возможным спуститься сверху почти до его дна.

— Фрэнсис, мне кажется, вон той пещеры здесь не было, когда мы шли к пирамиде, — сказал Харт.

— Дело говорите, сэр, — поддержал его Потрошитель. — Не было там пещеры, даже расселины никакой не было, только груда валунов и щебня. Боб на ней, на щебенке, еще оступился и локоть ободрал.

— Так чего же ты стоишь, сукин сын?

Пятеро путешественников тихо, будто боясь спугнуть удачу, подошли к пролому в скальной стене, открывшемуся благодаря землетрясению. Вблизи входа в пещеру стало очевидно, что она существует тысячи лет, но ее кто-то преднамеренно завалил камнями так, что догадаться о ее существовании, стоя рядом посредине ущелья, было решительно невозможно. Теперь подземные толчки обрушили часть камней, служивших маскировкой, и через образовавшееся отверстие в пещеру мог пролезть человек. Но стоило им попытаться проникнуть в пещеру, как они вначале услышали вопли и причитания, а потом и увидели кубарем скатившегося к ним по склону Абрабанеля. Кроуфорд застонал.