Служители тайной веры - Роберт Святополк-Мирский

— Но московиты не хотят войны с Литвой, Андрей... Почему ты говоришь мне все это?.. Ты что-то знаешь?

— Мне кажется, ты знаешь больше меня, Василий, — грустно сказал Андрей, — ты ведь не говоришь мне всей правды... Ты все рассказал, но не рассказал, зачем ты встречался наедине с князем Федором Вельским. Ведь не только для того, чтобы узнать, где Семен, встречался ты с ним, Вася; у тебя была и другая, тайная цель...

Такая горечь прозвучала в голосе Андрея, что Василию стало неловко, хотя он не чувствовал за собой вины...

Неужели Вельский проговорился о послании великого князя? Откуда Андрей может знать о нашем разговоре наедине?

— Андрей! Ты когда-то произнес очень хорошие слова. Я запомнил их на всю жизнь. Мы говорили о дружбе, и ты сказал, что только честь — выше. И еще ты добавил тогда, что настоящий друг никогда не допустит, чтобы чести друга грозила опасность. Я готов отдать жизнь, если этого потребует наша дружба, но сейчас, спрашивая меня о том, чего я тебе не рассказал, ты хочешь, чтобы я сделал больше... Я не могу тебе ничего сказать, кроме того, что ты ошибаешься, если думаешь, что я хоть одним словом или делом послужил тому, чтобы между нашими княжествами разразилась война.

Андрей с такой тоской посмотрел в глаза Василию, что сердце Медведева болезненно сжалось.

— Хорошо, Вася, будем говорить откровенно. Ты получил тайный приказ великого московского князя. Ты выполняешь его. Это дело твоей чести. Я выполняю тайный приказ короля. Это дело моей чести. Ты ведь помнишь, не правда ли, я говорил тебе, что состою офицером для особых поручений при маршалке дворном Иване Ходкевиче. А в его обязанность, среди прочих дел, входит следить за безопасностью королевской короны. Ты знаешь, возможно, тайная борьба двух княжеств, о которой мы оба знаем очень мало, свелась в эту минуту к нашему разговору здесь, на твоей земле, в твоем тереме. И именно мы с тобой решаем сейчас судьбу одного маленького эпизода в этой борьбе. Он, этот эпизод, быть может, ничтожен по сравнению с великими деяниями в истории наших княжеств, и, возможно, потомки даже не вспомнят о нем. Но для тех людей, которые к нему причастны, это вопрос жизни и смерти. Кто знает, сколько голов лягут на плаху, кто знает, сколько вдов и сирот прольют горькие слезы, сколько разоренных домов останется после того, как сейчас каждый из нас поступит согласно своему долгу. Я говорил тебе, что ненавижу войны, ибо они несут людям смерть... Но эта смерть еще не самая худшая... На войне человек гибнет воином, павшим в бою, — это почетная смерть. Но на плахе он беззащитен и безоружен. Его хладнокровно и деловито убивают на глазах тысяч людей, и он безмерно одинок в эту последнюю минуту... Еще больше, чем войны, я ненавижу казни. И хоть я понимаю, что есть преступления, которых нельзя прощать, вид палача приводят меня в ужас. Меня не покидает странное предчувствие, что в моей жизни случится что-то очень страшное, связанное с эшафотом...

Он замолчал и опустил голову.

Василий сидел не шевелясь. Все напряглось в нем, и мысли мелькали обрывками, как снежинки в буране степного вихря.

Что случилось? Почему так странно говорит Андрей? Кажется, что он все знает, но он ведь ничего знать не может... Письма великого князя не существует... Даже если Вельский выдал тайну этого письма каким-нибудь невероятным образом, во сне или в пьяном виде, ему ничего не грозит... Нет никаких доказательств... Великий князь мудро поступил, велев мне немедленно уничтожить письмо после прочтения Федором... Что же тогда означают печальные и тягостные слова Андрея?

— ...И только честь выше... — тихо промолвил Андрей и поднял бледное лицо. — Эта честь, Василий, и не позволяет мне уйти. Никому на свете я не сказал бы того, что скажу сейчас тебе. Слушай внимательно. Три недели назад некий Остап Петров явился к Ходкевичу и просил с ним немедленной встречи. Он передал маршалку письмо, написанное человеком, который якобы скрывается от преследования. Этот человек пишет, что случайно узнал тайну заговора, который грозит смертью королю и его семье и имеет целью возведение на литовский престол одного из православных князей, который будет во всем подчиняться Москве. Подробно описан план убийства короля и его сыновей на охоте и названы имена трех основных заговорщиков. Главой и организатором заговора является князь Федор Вельский. Неизвестный автор письма в доказательство подлинности своих слов приводит факты, говорящие, что князья-заговорщики собирают на своих землях большое войско и втайне готовят запасы оружия. Он пишет также, что готов предстать перед судом и свидетельствовать против заговорщиков, но только после их ареста. До этого времени, опасаясь за свою жизнь, он останется неизвестным. Ходкевич должен был немедленно сообщить об этом письме королю, но не сделал этого. Не потому, что его жена Агнешка — родная сестра князя Федора Вельского, и не потому, что сам он ему симпатизирует. Он просто навел справки и узнал, что человек, доставивший письмо неизвестного, — старый и преданный слуга князя Семена. Ходкевич тут же понял, что это происки брата, который уже однажды навлек на Федора подобное подозрение, из-за чего Федор последние годы не является ко двору. Но не верить письму совсем он тоже не мог. Тогда он вызвал меня и дал мне строго тайное поручение, подчеркнув, что от его выполнения, возможно, будет зависеть безопасность короны. Я прочел письмо и не поверил ни единому слову. Потом я проехал по землям подозреваемых князей и, не веря своим глазам, начал убеждаться, что это — правда. Я только что был у Леваша. Это последняя точка моего путешествия. И последняя моя надежда на то, что письмо лжет. Конечно, Леваш уверял меня, что он давным-давно не видел князя Федора и укрепился здесь сам по себе. Но я умею смотреть и видеть, Вася. Я все понял. Синий Лог, так хорошо защищенный не с востока, а с запада — слышишь, Вася, — с запада! — не что иное, как запасной выход князя Вельского. А на всем пути от Синего Лога до замка Горваль находятся подставы для смены лошадей, и оплачивает все это князь. В случае неудачи он и его друзья, опережая погоню на свежих лошадях, доберутся до Угры и переправятся сюда — к тебе, Вася. А теперь — самое главное. Неизвестный автор письма сообщает, что весь этот заговор — дело рук Москвы. По его словам, Вельский действует по непосредственному распоряжению Великого Московского князя и поддерживает с ним непрерывную связь через некоего дворянина Василия Медведева, получившего специально для этой цели землю на берегу порубежной реки Угры!

Андрей и Василий сидели за столом друг против друга, напряженно выпрямившись.

— И ты... поверил этому? — тихо спросил наконец Василий.

— Нет! Но все, что я видел своими глазами, подтверждает правдивость письма.

— Почему же тогда ты пришел ко мне? Твой долг и твоя честь...

— Моя честь останется незапятнанной, но я выполнил также долг перед нашей дружбой. Я пришел и рассказал тебе все это, потому что увидел твою голову на плахе и топор палача, занесенный над ней. Я не мог допустить, чтобы это случилось. Что же касается моей чести... Возможно, узнав, что я рассказал тебе обо всем, меня сочтут изменником. Но так подумают люди, которые не знают ни тебя, ни меня. Я не поступился своей честью, потому что рассказал об этом только тебе, а уж тебя-то я знаю. Если все это неправда и глаза мои обмануты каким-то чудовищным недоразумением — ты откроешь мне истину. Если же все это правда — каждый из нас выполнит свой долг до конца.