Филе из Золотого Петушка - Дарья Донцова

– Скажете тоже! У магазина сидит, ждет, авось кто изпроезжающих на бутылку подаст. Зашибает он хуже всех, ваще не просыхает,поэтому тетя Ира и сбегла, надоело в блевотине жить да водяру ему покупать. Ктож ее осудит? Правильно поступила, хотя хозяйство жалко: дом, сарай. С другойстороны: разве ж это изба? Стыдобища, – заявила девочка с рассудительностьювзрослой, хорошо пожившей и крепко побитой жизнью бабы.

Мне стало совсем не по себе. Похоже, дитя ничего хорошего вжизни не видело, откуда взяться доброте?

– Как пройти в сельпо?

– Топайте к шоссе, тут близко.

Я вернулась к машине, села за руль, проехала немного назад,глянула в зеркальце… Рыжая собака бежала за «Жигулями».

Возле магазина валялся дядька. Он спал в пыли около входа,рядом стояла пустая бутылка. Похоже, Александр Михайлович нашел-таки щедрого спонсора.

Я вошла в магазин и попросила у толстой продавщицы:

– Дайте полкило колбасы, докторской.

– Она не московская, – предостерегла меня торговка.

– Ничего.

Получив кусок, я вышла на улицу. Батон сидел у ступенек, наего морде была написана покорность судьбе. Я протянула псу колбасу.

– Угощайся.

Очень осторожно, одними губами, псина схватила шматок ипроглотила не жуя. Я покачала головой и вернулась в сельпо.

– Простите, там пьяный спит…

– Знаю, – махнула рукой баба, – Санек. Не бойтесь, он никомуплохого не делает.

– Александр Михайлович?

– Да, только его по отчеству зачем кликать?

Санек он!

– Яковлев?

– Ну да.

– Проживает в Пилигримове?

– Точно.

Я выскочила на улицу и принялась внимательно разглядыватьбесчувственное тело. Батон подошел и прижался ко мне тощим боком, я машинальнопогладила собаку и спросила:

– Не кажется ли тебе, что Александр Михайлович Яковлев, тотсамый, почивающий в грязи, никак не может быть владельцем квартиры в «Зеленомбору»? Тут либо ошибка, либо…

Санек заворочался, застонал, заохал, издал пару ругательстви сел, привалившись спиной к магазину.

– Эй, – спросила я, – ты жив?

– А чего мне сделается? – прохрипел алкаш. – Ты кто?

– Виола. Хочешь заработать? На бутылку?

– Если двигать чего или переть, то щас не могу, ослаб. Купипивка для поправки, как новый буду.

Я вошла в магазин.

– Дайте самой дешевой водки и пива.

Продавщица выставила требуемое. Я вернулась на улицу ипротянула маргиналу баночку пива.

– Действуй.

Санек судорожно сглотнул слюну, зубами открыл жестяную банкуи со стоном ее осушил.

– Полегчало?

– Словно заново родился, – заверил меня ханурик. – Ну чеготащить? Мешок картошки купила? У Галки?

– Нет, тяжести поднимать не надо. Хочешь еще эту поллитровкуполучить?

Санек сплюнул.

– Епит! Ты не подумай, что я ругаюсь, при женщинах непозволяю себе, воспитание имею.

Это присказка такая – епит!

– Так нужна водка?

– Давай.

Я спрятала бутылку за спину.

– Непременно, но сначала скажи: ты паспорт терял?

– Неа.

– И где он?

– Ирка, зараза, с собой уперла, жена моя, – принялсяжаловаться Санек, почесывая черными ногтями всклокоченные колтуны у себя наголове, – проснулся: ни бабы, ни документов, ни Денег. Записку оставила! Водрянь! Бросила меня!

– Куда же она поехала?

– А к матери небось, та в Москве живет.

Я удивилась:

– Обычно старухи в деревне тоскуют, а дети их в столицуедут, у вас же все наоборот вышло.

Санек хрюкнул, попытался встать на ноги, потерпел неудачу исообщил:

– Замуж теща вышла, за москвича, он тут дачку снимал,вдовец, вот и снюхались. Теперь москвичка! Бросила нас! Ирке сказала: «Ты,доченька, как этот ирод до смерти допьется, приезжай». Во змея!

– Сколько же лет теще? – удивилась я.

– Сорок сыграли.

– Сорок? – изумилась я. – А Ире?

– Двадцать два.

– Молодая жена у тебя, неужели не жаль, что убежала?

– Так ей всего на год меньше, чем мне, – пояснил Санек, –давай бутылку, горит нутро, залить надо.

– Тебе двадцать три года?

– Ну и че?

Ничего, конечно, кроме того, что Санек выглядит минимум нашестьдесят.

– Адрес тещи помнишь?

– Записан.

– Где?

– На календаре, в кухне, на стене!

Я сунула ему вожделенную бутылку с огненной водой и покатилав Пилигримово.

Санек не обманул. В небольшой комнате, заваленной тряпьем изаставленной ржавыми кастрюлями, отыскался плакат с изображением кошки.

Сбоку виднелась надпись: «Улица Черное озеро, 74, кв. 5».

Спрятав бумажку в сумочку, я поехала к шоссе. В зеркальцебыло хорошо видно Батона. Высунув язык, собака упорно бежала за машиной.

Я вырулила на магистраль, рыжая псина заметалась по дороге.Батон боялся потока автомобилей.

Удаляясь, я видела, как яркое пятно превращается в точку.Внезапно к горлу подкатил горький комок, а в глаза навернулись слезы. Отжавсцепление, я включила заднюю скорость и попятилась к тому месту, где мелькалорыжее пятно.

Батон сидел на обочине. Я распахнула дверь:

– Ну, садись!