Хардкор для мажора - Илья Саган

— Подожди, сейчас осмыслю, что ты рассказала, и появятся новые вопросы.

А сам, углубившись в интерфейс, отбил Денди сообщение:

Срочно приходи на площадь у королевского дворца. Мне нужно кое-что тебе передать.

Он ждал моего письма, поэтому тут же ответил:

Макс, с каких это пор для этого надо встречаться? Присылай, что нужно.

Еще пара сообщений понадобилось на то, чтобы до меня дошло: усовершенствования в игре зашли так далеко, что теперь друг другу можно переводить не только деньги, но и предметы. Быстро разобравшись с алгоритмом, я послал Женьке магические наручники (это обошлось в 70 медяков), объяснив, что с ними делать. И стал ждать. Пусть я не стану королем прайда, зато мерзкая гадина сдохнет. Ибо нефиг.

Через четверть часа пришло короткое сообщение:

Готово!

Мысленно перекрестившись, я повернулся к Дездермине.

— Пожалуй, у меня больше нет вопросов.

Лицо Сержа зажглось нетерпением.

— Выполняй свою часть договора, милый. Убивай это бренное тело.

Я вытащил кинжал новичка. Грохнуть Дерзкого было не страшно: через десять секунд после смерти он возродится на респе. А вот что будет со мной...

Мне понадобилось целых восемь ударов, чтобы завалить его. Дездермина скрипела зубами, извивалась, но терпела. После очередного тычка тело Сержа обмякло.

— Ты свободна, Дездермина! — поспешно провозгласил я.

Контракт «Правдивые ответы на вопросы Гермеса с последующей передачей ему Рокового стилета обреченности в обмен на освобождение духа Дездермины путем убийства Дерзкого Сержа» выполнен.

Фу-ух.

Темная аура, окружавшая мертвого узника, вдруг взвыла, поднялась, за мгновение приобрела очертания женщины и черной тенью заметалась по камере.

Дверь с грохотом распахнулась, из коридора влетел начальник стражи.

— Что происходит?!

Оглушенный увиденным, я молчал, лишь переводил взгляд с Дездермины на убитого приятеля. Распластавшееся в луже крови тело Сержа через пару секунд растаяло в воздухе.

Вой не прекращался. Со звоном лопнул стакан на столе. Макфей, выхватил меч и вжался в стену, с ужасом наблюдая, как страдает дух убийцы. Тот стонал, бился о мебель, то распрямляясь, то сворачиваясь в узел.

— У-у-о-у...

Корежило его немилосердно, словно в жутких голливудских триллерах. Но с каждой секундой выл он тише и двигался медленнее. В конце концов, настал момент, когда кошмар закончился: со странным звуком, похожим на бульканье, тень стала уменьшаться, светлеть, и наконец исчезла. В тот же миг масляная лампа мигнула и погасла. В камере установилась звенящая тишина. Стало почти темно, лишь на полу у кровати мерцали магические наручники.

В связи со смертью одной из сторон контракта передача Рокового стилета обреченности осуществлена быть не может.

К дьяволу кинжал, тут бы самому в живых остаться!

В связи с гибелью квестодателя задание «Отмыть статую бога Тиндея» аннулировано.

Надо же, система помнит даже то, о чем я сам давно забыл.

Вы убили единственного в Велентвее обладателя навыка «Поглощение души» и сами становитесь его обладателем.

Выучено умение «Поглощение души»: вселение, на время или навсегда, в другое существо, вероятность успеха 100%.

Ни-хре-на себе!!!

— Что… что это было? — заикаясь, проблеял Макфей.

— Уходим! — не отвечая, скомандовал я.

Мы вышли в коридор. Сказать, что у начальника стражи был ошарашенный вид — значит, не сказать ничего. Он буквально обалдел от увиденного и теперь с трясущимися губами таращился на меня.

Впрочем, мне и самому было несладко. Я предполагал, что рискую, но увиденное оказалось настоящим ужасом. Не говоря уже о том, что во время метаний черной ауры я всерьез боялся, что она вздумает вселиться в меня.

Привалившись к стене — после пережитого кошмара ноги держали слабо, — я рассказал Макфею обо всем. Вернее, почти обо всем. Он слушал, бледнея и краснея, а когда я закончил, долго молчал. Прошло не менее минуты, прежде чем страж пробормотал:

— Опять этот Монт Руал. Я, конечно, верю, но...

— Но?

— Верю и тебе, — повторил он, — и Андресу, и своим глазам. Но для его величества, и для старшего министра этого будет недостаточно. Нужны веские доказательства, так что придется пройти через Уста истины.

Я с изумлением воззрился на него. Мне приходилось видеть такую штуку в Риме. Огромная круглая каменюка в виде лица божества с открытым ртом, который, по легенде, должен откусывать руки лжецам и ворам. Так, стоп. Ворам?!

— Идем со мной, — велел тем временем Макфей, и мы снова принялись петлять по подземным коридорам.

Распахнув одну из дверей, на этот раз для разнообразия деревянную, страж втолкнул меня внутрь и вошел следом. Я осмотрелся. Ощущение, что нахожусь в клетке зоопарка. На полу разбросанные куски мяса, обглоданные кости, солома, в углу сколоченное из досок сооружение, напоминающее удлиненную собачью будку, у стены — помост полуметровой высоты, к которому ведет лестница с низкими ступеньками, рядом валяется небольшая подушечка. Что это вообще за хрень?

Макфей свистнул, и из конуры вылезло существо. Какая-то фантастическая смесь. Толстое тело и короткие лапы, как у бульдога, но голова была не собачьей, а крокодильей!

Бонзель, Уста истины

Я еще не отошел от метаний тени, поэтому сейчас почувствовал легкую дурноту. Офигеть песик!

Но страж, не обращая на меня внимания, кивком головы указал на помост.

— Бонзель, место!

Коротколапая тварюга засеменила туда, поднялась по лестнице и замерла, распахнув пасть. Огромную крокодилью пасть с десятками мелких, острых зубов!

— Вперед, — подтолкнул меня Макфей. — Клади голову ему в рот и рассказывай свою сторию заново. Солжешь — откусит.

Твою дивизию...

Но ничего не оставалось, как подойти к помосту, встать коленями на подушку и сунуть голову в пасть чудовища. Нервничая и теряясь, я, как мог быстро, повторил свой рассказ, каждую секунду опасаясь, что челюсти сомкнутся. А ну как ему захочется чихнуть? Но Бонзель стоял смирно, и через пять минут я со вздохом облегчения услышал:

— Кхм… Похоже, все правда. Поднимайся. Бедная, бедная Маури. А эта женщина… О великий Теодар, откуда в людях столько коварства? Да и Кларенс тоже хорош! Нужно срочно доложить его величеству!

Осторожно вытащив голову из жуткой пасти, я поднялся и возмущенно заорал: