От глупости и смерти - Харлан Эллисон

другой выход, но обе лестницы оказались заполнены пассажирами, которые безжалостно расталкивали друг друга локтями, пытаясь выбраться на поверхность. Он оказался в ловушке.

Полицейский теребил свою кобуру. Карло заметил это движение краем глаза. Инстинкт сразу подсказал ему, что это означало; там было оружие, которым он собирался воспользоваться. Он повернулся к полицейскому и нацелил на него брандельмейер. Коп тут же отпрыгнул и спрятался за столбом в то мгновение, когда солдат нажал на спусковой крючок.

Тройной луч яркой голубой энергии вырвался из дула винтовки. Он пролетел над головами толпы и аккуратно расплавил фрагмент стены, поддерживающей одну из лестниц. Лестница заскрипела, послышался скрежет металла, пытавшегося удержать от падения конструкцию, переполненную убегающими людьми. Полицейский со страхом посмотрел наверх, увидел, что балки на потолке прогнулась, распределяя на себе вес, а затем, выпучив глаза, снова уставился на солдата.

Коп выстрелил дважды, продолжая прятаться за колонной, шум выстрелов эхом разнесся по замкнутому пространству.

Вторая пуля угодила солдату в левую руку, чуть выше запястья. Брандельмейер выскользнул у него из руки, пятно крови расползлось по его форме. Карло с удивлением посмотрел на свою раненую руку. С огромным удивлением.

Что за оружие использовал этот человек в синем? Нет, оно не было лучевым. Карло никогда еще не видел ничего подобного. Никакого луча, способного поджарить его на месте. Это было оружие, выпускавшее снаряд… который пронзил его тело. Он продолжал с тупым видом рассматривать кровь, стекавшую у него по руке.

Полицейский теперь уже не стремился немедленно атаковать этого человека в странном костюме и с невероятной винтовкой, он осторожно выглянул из своего укрытия и прошел по краю платформы, стараясь подобраться поближе к Карло и всадить в него еще одну пулю, если он продолжит оказывать сопротивление. Но солдат по-прежнему стоял, широко расставив ноги, смотрел на свою рану, не понимая, где находится, что с ним случилось, почему так кричали проносившиеся мимо поезда, и что за варварскую тактику избрал его противник в синем.

Коп двигался медленно, спокойно, ожидая, что солдат в любой момент может обратиться в бегство. Но раненый по-прежнему стоял на месте. Полицейский напряг мускулы и одним прыжком преодолел разделявшие их несколько футов.

Он с яростью ткнул дулом своего пистолета в шею Карло около уха. Солдат медленно повернулся, так и не двинувшись с места, и с недоумением уставился на полицейского.

Затем его глаза помутнели, и он рухнул на платформу.

Сознание заволокло серым клубящимся туманом, последняя нелепая мысль промелькнула у него в голове: «Он ударил меня… физический контакт? Я не верю! Во что я ввязался?»

Свет стал проникать сквозь туман. Тени скользили, колыхались и постепенно принимали какие-то зловещие очертания.

– Эй, приятель. Огонька не найдется?

Перед глазами по-прежнему стояла тьма, но он понял, что лежит на спине и смотрит вверх. Он повернул голову, в глазах начало проясняться, и Карло увидел стену прямо около своего носа. Тогда он повернул голову в другую сторону. Еще одна стена, примерно в трех футах от него, напоминала ему бесформенную серую кляксу. Внезапно он почувствовал, что у него болит затылок. Карло осторожно покрутил головой в разные стороны, но боль не прошла. Затем он понял, что лежит на твердой металлической поверхности и попытался встать. Пульсирующая боль стала сильнее, его затошнило, перед глазами все снова поплыло.

Когда тошнота прошла, он снова медленно сел. Спустил ноги с острого края того, что вначале показалось ему мелким перекошенным железным корытом. Это оказалась койка без матраса. Дно ее прогнулось под телами сотен людей, лежавших на ней до него.

Он находился в камере.

– Эй! Я спросил, спички у тебя есть?

Карло отвернулся от пустой задней стены камеры и посмотрел через решетку. Лицо с носом-картошкой прижималось к металлической преграде. Мужчина был невысокого роста в грязных лохмотьях, в нос Карло ударил исходивший от него омерзительный запах. Глаза мужчины были налиты кровью, на носу пересекались синие и красные сосуды. Алкоголь пропитал его тело насквозь, розовые угри превратили нос в жуткий потрескавшийся рябой пузырь.

Карло понял, что оказался в тюрьме, и, судя по виду и по тому, как пахло от другого заключенного, он догадался, что эта тюрьма была не военная. Мужчина как-то странно на него смотрел.

– Спички, дружище. У тебя есть спички? – Не сводя глаз с Карло, он надул свои толстые влажные губы, демонстрируя ему сигаретный окурок.

Карло посмотрел на него так же пристально, он не понимал, о чем говорил этот человек. Их речь была такой медленной и резкой, но в то же время неразборчивой. Однако он знал, что ему ответить.

– Мязвут Карло Клобрегнни, рявй, шезпятоднулдододеть, – на автомате отчеканил солдат.

– Приятель, я тебя чем-то обидел? Ты же не думаешь, что я засадил тебя сюда? – возмутился человек, искавший спички. – Мне просто хотелось раскурить этот бычок. – Он показал сигаретный окурок длиной в два дюйма. – И почему тебя посадили в отдельную камеру, а не в одну кутузку со всеми нами? – Он указал большим пальцем через плечо, и Карло впервые заметил, что они были не одни в этой тюрьме.

– Ну и черт с тобой, – пробормотал пьяница. Он снова тихо выругался себе под нос и отвернулся. Отойдя от решетки, уселся с четырьмя остальными (у всех у них в лицах было что-то неуловимо общее), расположившимися вокруг грубо отесанного стола на таких же грубо отесанных лавках. Стол и лавки выглядели совсем примитивными на вид, как складная мебель для пикника, и были прикручены болтами к полу.

– У него крыша поехала, – сказал пьяница остальным, кивая лысой головой в сторону солдата в длинном плаще и плотно облегавшем тело металлизированном костюме. Он взял смятый древний журнал и начал листать его с таким видом, словно наизусть знал все, что там было написано, и досконально изучил все фотографии с красивыми девушками.

Карло оглядел камеру. Высота потолка – около десяти футов, в длину – восемь, здесь была раковина с краном, из которого текла только холодная вода, унитаз без сидения и туалетной бумаги, к одной из стен крепилась металлическая койка, рассчитанная на мужчину средних габаритов, на потолке слабо горела одинокая лампочка. Три стены из чистой стали. Потолок и пол тоже стальные, металлические пластины соединялись по швам заклепками. Четвертой стеной была решетчатая дверь.

Карло понял, что его устройство, скрепляющее частицы, могло размягчить сталь, и инстинктивно потянулся к сумке-патронташу. Но едва вспомнив о ней, он осознал, что больше не ощущает на талии ее веса, который всегда успокаивал его. Бандольеры также исчезли. Как, разумеется, и его