Лёгкое пёрышко. Как песня тишины - Мара Вульф

Голос де Винтера прогремел как колокол сквозь ужасную тишину.

– Я хочу сына, которого вы забрали. Закон дает ему право вернуться к своим корням. Я виню эльфов в том, что они лишили его этого шанса.

Он был в безопасности за щитом, но, несомненно, мог без проблем посылать свои проклятия.

– Нет, – умоляюще прошептала я. Он не мог этого просить. Рубин не мог поехать с ним. Его мать была жестокосердной, но отец превзошел ее своей жестокостью.

Губы Рубина сложились в молчаливое слово. Он мог только догадываться, что это его отец. Последнее понимание медленно отразилось на его чертах.

Элизьен вышла из ряда воинов и встала перед Рубином, защищая его. Только тонкая кожа щита отделяла их от жестокого колдуна.

– Ты не получишь его. Я защищу его от тебя, даже если это последнее, что я сделаю.

Дэмиан холодно улыбнулся королеве.

– Ты не можешь его удержать, – прошептал он. – Он взрослый и сам должен решать свою судьбу. Ты хочешь вернуть мужчину, а я хочу своего сына. Я мог бы разрушить твой город, так что не настаивай. – Он долго смотрел на меня. – Рубин против ее отца. Честная сделка, учитывая, что она украла мою печать.

Он никогда меня не простит. В будущем мне придется постоянно оборачиваться, опасаясь, что за моей спиной будет скрываться колдун.

– Я предлагаю себя в обмен на отца Элизы, – объявила королева. – Возьми меня и дай Рубину жить той жизнью, к которой он привык. У него был отец, который хорошо относился к нему.

Ей не следовало этого говорить. Рот Дэмиана скривился в жесткой усмешке.

– Что мне с тобой делать, королева? Это была бы плохая сделка. Я хочу только то, что мне причитается. Ни больше ни меньше. – Он выжидательно посмотрел на сына. Они были такими разными – как свет и тень. Рубин светлый, а он темный, и все же я заметила, насколько они похожи ростом и чертами лица.

– Ты знал, что это мой отец? – спросил Рубин Кассиана. Когда он кивнул, на лице Рубина отразилось разочарование.

– Ты? – спросил он меня, и у меня не было выбора, кроме как признать это.

Наконец он посмотрел на Элизьен.

– Я полагаю, ты всегда знала.

Элизьен положила руку ему на плечо.

– Я хотела для тебя только самого лучшего, – тихо сказала она, но Рубин покачал головой.

– Откуда ты знаешь, что для меня лучше? Ты вернула меня Ларимар.

Я не знала Рубина так же хорошо, как Кассиана или Рэйвена, но он не заслужил такой участи. С другой стороны, если он откажется следовать за де Винтером, я никогда больше не увижу своего отца.

– Не делай этого, – сказала я, хотя уже знала, что мои слова бессмысленны. Он пойдет к колдунам не для того, чтобы освободить моего отца.

Рубин грустно улыбнулся.

– Может быть, мое место там, – сказал он. – Мне просто нужно узнать.

Никто не остановил его, когда он подошел к преграде. С ним пошли только Кассиан и Рэйвен. Остальные эльфы попятились. Рэйвен крепко обняла его и ободряюще улыбнулась. Затем он прошел сквозь щит и встал рядом с де Винтером. Ряды колдунов расступились, и мой отец встал между ними. Он был бледен, но не выглядел так, будто его пытали.

Виктор проводил его через прозрачную стену. Я подбежала к нему и упала ему на шею. Слезы облегчения текли по моему лицу.

Все, что я хотела сейчас, – это выбраться отсюда. Я хотела вернуться домой к маме, бабушке и Финну. Я хотела съесть шоколадный торт и, по собственному желанию, овощную запеканку. Я хотела опереться на нашу любимую надгробную плиту с Фрейзером и подготовиться к экзаменам со Скай. Я просто хотела вести нормальную жизнь.

– Я в порядке, – пробормотал отец. – Это было несравненное приключение. – Я рассмеялась сквозь слезы. Это было так типично для него. – В будущем моя жизнь будет казаться очень скучной. – Я отстранилась от него и легонько хлопнула по плечу.

– Ты неисправим. Я думала, что больше никогда тебя не увижу.

– Элиза, – прервал наше воссоединение Виктор. – Скажи Скай, что она мне очень нравится. Она должна позаботиться о себе.

– Я сделаю это. А ты позаботься о себе и о Рубине тоже, если сможешь.

Виктор оглянулся на своего брата, стоявшего рядом с Дамианом.

– Я попробую.

Когда он снова встал рядом с отцом, он что-то прошептал ему на ухо.

– У меня есть еще одна просьба, – объявил он. – Я хочу, чтобы мои сыновья смогли вместе посещать Аваллах в следующем году. Пора переосмыслить старые правила.

– Мы передадим ваш запрос в совет, – сказал Мерлин.

– Этого мало. У моих сыновей должен быть такой же шанс, как и у любого другого молодого человека в нашем мире.

Мерлин долго качал головой. Наконец он нарушил тишину.

– Даю слово, – сказал он.

Рэйвен рядом со мной резко втянула воздух, и Кассиан тоже напрягся.

– Он что-то задумал, – прошептала Рэйвен. – Но что бы это ни было, я знаю, как это предотвратить.

– Могу я поехать с тобой в Аваллах в следующем году? – спросил ее Кассиан.

– Ты хочешь поехать в Аваллах? Это что-то новое.

Кассиан пожал плечами.

– Все хотят туда попасть, верно? Может, мне тоже пора.

– Ты так хорошо выглядишь. – Мама закрыла рот руками, когда я спускалась по лестнице. Хотя, вернее было сказать, проковыляла. Что заставило меня купить туфли на таком высоком каблуке? Но мой гнев утих, когда я увидела сияющее лицо бабушки и то, что у папы глаза на мокром месте.

– Я так горжусь тобой. Ты очень хорошо поработала в этом году. – Бабушка была настолько добра и дипломатична, ведь Финн, конечно, был намного лучше меня со своими десятью высшими оценками. Но, по крайней мере, я была уверена, что получила место в университете. Сегодня я чувствовала себя принцессой в красивом розовом платье. Мы со Скай купили его для выпускного вместе. Длинная юбка ласкала мои ноги, которые благодаря туфлям вдруг стали казаться намного длиннее. От груди до талии на платье была вышитая вставка с мелкими цветочками. Короче говоря, я выглядела потрясающе, и мне хотелось, чтобы Кассиан увидел меня такой. Ерунда, я не хотела. Я так принарядилась не для него. Мы попрощались друг с другом в Лейлине. Только Рэйвен провела меня, папу и Скай через эльфийские врата в Долину друидов, где нас ждала наша машина. Всю обратную дорогу в Сент-Андрус отец терзал меня вопросами об эльфийском мире. Я бы удивилась, веди он себя иначе. С тех пор он с азартом рылся в документах профессора или вовлекал бабушку в долгие разговоры об эзотерике. Он ни разу не заговорил о возвращении в Перу. Вместо этого он читал летние курсы в университете, а в новом семестре сменил профессора Галлахера.