Концерт Патриции Каас. 9. В космосе и ниже - Марк Михайлович Вевиоровский

сердца.

Многие пели с ощутимым акцентом, и именно те, для которых Свиридов пел не на русском языке.

Только

несколько

минут,

Только

несколько

минут

Между нами

длилась

та беседа.

Как, скажи,

тебя зовут,

Как, скажи,

тебя зовут

И она ответила –

Победа!

От задника, раздвигая ряд цыганок, вышли двое мужчин и подошли к Свиридову.

Тот отвернулся, встал спиной к залу, отдал гитару.

Было видно, что ему помогают надеть китель. Вот он застегнулся, одернул китель и повернулся к залу.

Общий дружный выдох и сидящие за столиками начали вставать.

На кителе с генеральскими погонами кроме четырех Золотых Звезд был целый «иконостас». На правой стороне – красной эмалью два старых, советских ордена «Красной звезды», звезды малоизвестных орденов, ряд ромбиков «поплавков» и ряд значком Государственных премий. А слева … В пять рядов поблескивали ордена и медали, они покачивались и, наверное, звенели …

А Свиридов снова взял гитару.

Здесь птицы

не поют,

деревья не растут.

Это было знакомо всем без исключения.

И только мы,

плечом к плечу,

врастаем

в землю тут.

Горит и кружится планета,

над нашей Родиною дым.

И значит

нам нужна

одна победа,

Она на всех –

мы за ценой

не постоим.

Зал начал подпевать не дожидаясь припева.

Нас ждет огонь

смертельный,

но все ж бессилен он.

Сомненья прочь,

уходит в ночь

отдельный

Десятый наш,

десантный

батальон.

Десятый наш,

десантный

батальон.

Едва огонь угас,

звучит

другой приказ,

И почтальон

сойдет с ума,

разыскивая нас.

Взлетает

красная ракета,

бьет пулемет,

неутомим.

Так значит,

нам нужна

одна победа.

Одна на всех –

мы за ценой

не постоим.

Ему даже показалось, что цыганки отбивают такт своими каблуками.

От Курска и Орла

война

нас довела

До самых вражеских ворот,

такие, брат,

дела.

Когда-нибудь

мы вспомним это,

И не поверится самим.

А нынче

нам нужна

одна победа.

Одна на всех –

мы за ценой

не постоим.

В зале хор усиливался и последний куплет пели все вместе и Свиридов и все сидящие и стоящие в зале.

Нас ждет огонь

смертельный,

но все ж бессилен он.

Сомненья прочь,

уходит в ночь

отдельный

Десятый наш,

десантный

батальон.

Десятый наш,

десантный

батальон …

Раздвигая строй цыганок от задника к генералу шла женщина, с короткой стрижкой седых волос – таких же седых, как у Свиридова.

Плечи ее закрывал цветастый цыганский платок, она держала его за концы руками.

Подошла к генералу и отпустила платок.

И даже за грифом гитары стало видно, что на скромном черном платье красуются награды – справа две «Красных звезды», а слева ордена и медали – орден «Мужества», два ордена «Красного Знамени» (боевого!), «Знак Почета» …

Зал снова дружно выдохнул.

А Свиридов запел – и, казалось, что голос его неузнаваемо изменился.

Ты спеши,

ты спеши

ко мне,

Если я вдали,

если трудно мне.

Если я

словно

в страшном сне,

Если тень беды

в моем окне.

В зале хор усиливался и последний куплет пели все вместе и Свиридов и все сидящие в зале.

Ты спеши,

когда обидят

вдруг,

Ты спеши,

когда мне нужен

друг,

Ты спеши,

когда грущу

в тиши.

Ты спеши,

Ты спеши.

Голос Свиридова непонятным образом менялся, но слушатели воспринимали это как должное.

Не спеши,

не спеши

тогда -

Мы с тобой

вдвоем

и вдали беда.

Скажут «да» листья и вода,

Звезды,

и огни,

и поезда.

Не спеши,

Когда

глаза

в глаза,

Не спеши,

Когда

спешить

нельзя,

Не спеши,

Когда весь мир

в тиши,

Не спеши,

не спеши.

Женщина прислонилась к спине генерала и охватила его руками.

Зал мочал, и пока они не повернулись и не пошли к заднику, в зале стояла мертвая тишина.

И только потом раздались аплодисменты – бурные, долгие, не театральные …

ВЕТЕРАН

На сцену, за задник поднялись пожилая пара – поддерживаемый женщиной седой исхудавший мужчина.

– Господин генерал! Товарищ генерал!

– Ну, что вы, полковник! Наша с вами служба не имеет чинов – это все внешнее, на публику …

Нивесть откуда взявшийся полковник Воложанин принес стулья, а Тоня с пожилой женщиной заботливо усаживали пожилого мужчину.

– Юра, не уходи! – сказала Тоня когда все уже сидели.

Свиридов подтвердил это легким кивком головы.

– Слушаюсь, командир!

Это были полковник Степан Михайлович Иванов (Стива Мануилович) и его супруга Генриетта Федоровна (Гретхен Францевна).

Полковник уже почти оправился от американской тюрьмы, но все же пытки и годы сделали свое дело – он был еще очень слаб.

Но тем не менее он пришел на встречу ветеранов и решил еще раз поблагодарить своего спасителя.

Разговор пошел на английском языке – Степан Михайлович и помыслить не мог, что кто-то из сидящих рядом его не понимает.

И ему на таком же чистом бруклинском отвечала Тоня, излишне правильно выговаривая слова отвечал молодой полковник в ладной камуфляжной форме, и даже когда Генриетта Федоровна – задумавшись – сказала фразу на немецком языке Свиридов столь же чисто ответил ей на берлинском диалекте, если эту дикую берлинскую смесь можно назвать диалектом.

Разговор шел о том впечатлении, которое было вызвано только-что завершившимся концертом, и вспомнив некоторые вещи, исполненные Свиридовым на близком им языке полковник произнес несколько коротких фраз на идиш.

И настороженно ждал – выучить текст песни можно и не зная языка.

Но Свиридов ответил ему без задержки на чистом, без местечковых словечек языке этой древней нации, и при этом говорил свободно, не подбирая слова и выражения.

– Сколько языков вы знаете, генерал?

– Этого не знает никто, даже я сам. Мадам Грета, не сильно ли мы утомили вашего супруга? Не лучше ли будет перенести его домой?

– Я этого почти не помню, но вы владеете некой способностью перемещения в пространстве? Не так ли?

– Эта способность позволила мне вытащить вас из тюремной камеры. Давайте воспользуемся этим, тем более, что все присутствующие в курсе этих моих особых способностей …

И старый, слабеющий разведчик мгновенно очутился около своей кровати, и обе женщины и молодой полковник, не обращая внимания на его возражения, осторожно и бережно раздевали и укладывали его.

– Если вы скажете мне номера ваших орденов, то я смогу сказать о вашей службе …

– Что вы, Степан Михайлович! Мои номера так далеки от ваших …

Через несколько минут гости откланялись и неизвестным образом исчезли …

А отзвуки необыкновенного концерта распространились мгновенно, как это бывает в