Только моя - Екатерина Аверина

— Дим, тебе лечь надо. Ты ей ничем не поможешь сейчас.

— Я останусь здесь… Я должен… — говорить снова стало тяжело, стало тошнить, голова кружилась, но я сделал шаг, потом еще один.

Саня страховал, чтобы я не рухнул на пол.

— Дима, кому будет легче, если ты ляжешь рядом с ней? М? — ругался он.

— Вместо нее, — прошептал я. — Я так виноват, — голос дрогнул, и я почувствовал, как по щеке покатилось что-то мокрое.

Быстро смахнул непрошенную влагу. Не время для таких эмоций. Надо собрать себя в кучу и быть рядом. Я нужен ей, мы оба нужны. Саша держится, я не представляю, как он это делает. А я не смог. Я до этого момента не осознавал, что она для меня значит. Что я реально не могу жить без нее. Я просто не могу. Я столько боли ей причинил за такой короткий срок. Я сломал ее, просто сломал. Друг ведь предупреждал меня, я не слушал. И вот она тут, сломанной куклой лежит на убогой больничной койке, а я ничего не могу сделать. Это я виноват, что она тут оказалась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Моя девочка. Моя маленькая, хрупкая девочка. Ты только вернись ко мне. Я все исправлю. Я увезу тебя отсюда, и мы начнем сначала. Я не могу тебя потерять. Не смей, слышишь… Не смей бросать меня… Я не могу дышать без тебя, не могу жить без тебя… Не смей! — Я опустил голову на ее крохотную бледную ладошку.

Чертовы слезы капали прямо на простыни, но мне не стыдно за эту слабость. Мне больно. Меня выворачивает изнутри. Друг крепко сжал мое плечо в знак поддержки. Я был благодарен ему.

— Идем, — потянул он меня, чтобы я поднялся. — Идем, тебе нужно лечь.

— Я останусь тут, — голос тихий, безжизненный. Я сейчас умирал вместе с ней. По-другому просто не выходит.

— Сейчас я все решу, только не вставай.

И минут через пятнадцать пара крепких парней занесли в палату реанимации вторую кровать, поставили у окна. Следом зашла уже знакомая мне медсестра и санитарка. Пока медсестра делала непонятные мне манипуляции с приборами и капельницей под строгим надзором Алекса, санитарка быстро застелила постель серым от времени, но чистым бельем и вышла.

— Ложись, — полуприказным тоном сказал друг. — Если ты не будешь меня слушать, я выведу тебя отсюда и привяжу ремнями к кровати. Ты знаешь, я могу, — и смотрит на меня, как на несмышленого пацана.

Я послушал и позволил ему помочь. Он сам поставил мне капельницу, снова сел у меня в ногах.

— Давай поспим еще немного, Дим. Мне Макс звонил уже пару раз. Они приедут часов в одиннадцать вместе с Ксюшей. Надо поспать, я чертовски устал. — Он прикрыл глаза и почти моментально провалился в сон.

А я лежал и смотрел на нее. Отсюда видно плохо, но мне хватит. Просто ощущать, что она рядом, что она тут. Я могу протянуть руку и коснуться ее. Я не могу потерять. Не могу…

Часы складывались в дни, дни в недели. Мы тут уже две и никаких изменений. Макс звонит каждый день, приезжает вместе с Ксенией пару раз в неделю. У них завязались серьезные отношения, и она понемногу перебиралась к нему. Вот и сегодня они были у нас. Держатся за руки, он смотрит на нее так нежно, с заботой. Я поражен. Есть стойкое ощущение, что ребята что-то не договаривают, но я не лез, захотят — расскажут, их дело.

Алекс все время был здесь. Он всего пару раз ездил в город, домой. Привез себе и мне чистые вещи и другие необходимые мелочи вроде бритвы и ноутбука. Чтобы не сойти с ума, я ушел с головой в работу. Накопилось много вопросов, которые требуют моего присутствия, но я никуда не поеду. Я нужен здесь, и я буду ждать. Она обязательно вернется ко мне.

Каждый вечер я сажусь рядом, беру ее за руку и рассказываю истории из своей жизни. Рассказываю о том, как увезу ее к морю на наш остров. Что все будет хорошо. Что я люблю ее. Я каждый день прошу у нее прощения за все, что сделал. Потом заставляю себя делать обычные вещи, такие, как умываться и чистить зубы, бриться, просто двигаться. Я должен делать это ради нее. Алекс боялся, что я не выдержу, что у меня сорвет крышу или снова подскочит давление, но я держался. Всем назло держался, держался ради нее. Ведь она моя. Моя маленькая девочка. Моя жена.

Вот и сегодня я сел рядом, взял за руку и стал рассказывать, что за окном идет дождь, просто ливень. Грохочет гроза и сверкают молнии, бушует сильный ветер. Говорю, как я скучаю по ней. По ее голосу, по ее улыбке, по ее зеленым глазам цвета весны. И снова прошу прощения, глотая непрошенные слезы. Я к ним уже привык. Это новая эмоция, новое чувство стало родным и близким последнее время. Мне больше не стыдно проявлять слабость. Я не железный, не робот, не бесчувственный Демон, как зовут меня многие. Я просто человек.

— Мне снилось море, — услышал я очень тихий хриплый голос.

Замер, глядя в такие родные зеленые глаза. Они были мутные, в них жила боль и тоска, но эти глаза смотрели прямо на меня. Я забыл, как дышать, и, как дурак, просто смотрел на нее и не мог поверить — она пришла в себя!

В палату вошел Алекс и тоже замер на секунду, потом быстро подошел к кровати, тепло улыбнулся ей.

— Добро пожаловать обратно, — сказал друг.

Она растерянно смотрела по сторонам. Алекс запредельно счастливо улыбался.

— Дезориентация пройдет, маленькая. Все пройдет. Теперь все будет хорошо. — Он наклонился и поцеловал ее в лоб.

Я не стал возражать. Мы оба знатно понервничали из-за всего этого, глупо ругаться из-за поцелуя.

Говорить сегодня сил у нее не было. Никто и не требовал. Алекс контролировал состояние, взял анализы, менял капельницы и назначения. А я просто был счастлив. Не думал, что так бывает — ощущение абсолютного счастья.

Сегодня я впервые за эти две недели спокойно спал. Утром в ее глазах появилась осознанность, дымка, что застилала их вчера, прошла. Она даже пыталась пошевелиться, но у нее не вышло. Алекс снял кислородную трубку, теперь нужна была только капельница и какие-то уколы, я не вдавался. Я радовался, что она со мной.

— Мне снилось море, — повторила она все еще тихим, но уже не таким хриплым голосом. — Мне не хотелось просыпаться. Там было так хорошо.

Я улыбнулся.

— Я рассказывал тебе о нем. О том, как мы отдыхали, помнишь? Как я увезу тебя туда снова, и мы будем счастливы.