Темные тропы - Антон Кравин

– Ну, судя по логике создателей Ковчега, инкубатор должен быть где-то рядом… – пробормотал он. – Но я не ваш филолог-любитель Рэмбо, читать надписи на этом языке не умею. Попробуем мыслить логически. Нам… сюда!

Шейху было все равно, куда идти. Он был готов следовать за Лукавым до тех пор, пока тот шел к разгадке тайны биотина. И даже на амбиции профессора Шейху было в общем-то наплевать. Любая амбиция теряет смысл, если ее носителю вовремя свернуть шею… Поэтому Мансуров, взяв под локоть Марину, двинулся за Астраханом.

Выбранный профессором дверной проем вел в длинный и полутемный коридор с мягкими, чуть теплыми стенами. Пахло почему-то корицей и еще какими-то специями. Хотя пыли не было, у Мансурова появилось ощущение, что этим коридором давно никто не ходил. Есть в заброшенных помещениях некая аура запустения, что ли…

В конце коридора их ждал портал: арка и металлическая плита.

Пиктограмма на ней изображала нечто, похожее на кресло, окруженное замысловатым орнаментом.

– Инкубатор? – спросил Мансуров.

– Сейчас узнаем, – пожал плечами профессор и толкнул Марину в круг, не выпуская ее руки. Девушка коснулась металлической пластины, и портал активировался. Шейх шагнул туда раньше Лукавого, подозревая, что тот может кинуть утратившего актуальность партнера.

В лицо пахнуло затхлым воздухом.

Шейх очутился в полутемном зале, даже, скорее, пещере, и ощутил себя проглоченным гигантским монстром: пещера напоминала внутренность желудка. По стене, у которой стояли незваные гости, тянулись кабели, похожие на вспухшие вены. Шейх тронул стену – она была все из того же материала, похожего на резину. Только сейчас Мансуров понял, почему, по сути, резина издали смотрится как переплетение мышечных волокон: верхний слой материала прозрачен, а под ним – то ли в самом деле волокна, то ли рисунок.

Из стены торчали каменные «пальцы», как те, в долине, где проводился Ритуал. Такие же камни тянулись в центр помещения. Потолок его терялся в полумраке, пол же напоминал ороговевшую ткань.

Кабели, закрученные узлами, слабо пульсировали. При появлении людей они начали наливаться болезненно-зеленым светом, постепенно озаряя огромный зал призрачным, как свечение гнилушек, сиянием.

Лукавый уверенно двинулся вперед, волоча Марину следом. Она шла, будто на поводке. Шейх замыкал, поминутно оглядываясь. Тут был кто-то еще: кто-то сильный и могущественный. Он следил и ждал. И ведь если нападет кто, обороняться нечем, разве что потухшим факелом отмахиваться…

Как и в долине, в центре «пещеры» столбы стояли теснее. Теперь Шейх рассмотрел их как следует и сделал вывод, что это не изваяния, а искусственные сооружения. Остановившись, он постучал по «пальцу» – звук был гулкий, словно внутри – пустота.

Замечательно. Просто чудесно! Больше всего ему не нравились трещины, которые начинались возле пола, трижды овивали камень по спирали и заканчивались на его вершине. Не трещина это и не простое углубление – «пальцы» так открываются, и если они откроются…

– Полковник! – позвал Лукавый.

Шейх зашагал на голос, обогнул несколько столбов и замер.

В центре зала, на ороговевшем постаменте, оплетенном трубками, будто артериями, стоял кокон, похожий по форме на кофейное зерно, – если бывают зерна в рост человека.

– Нам сюда, – сказала Марина заупокойным голосом.

Она шагнула вперед, не обращая внимания ни на что вокруг. Ее тянуло к кокону. Девушка не вполне контролировала свои движения, ступая плавно и мягко, – было что-то неестественное в ее походке, осанке, манере говорить…

Шейх собрался было ее остановить, но тут кокон отозвался на приближение Марины. Сначала раздался протяжный скрип, а потом – чуть влажное чмоканье, и кокон начал раскрываться.

Половинки «кофейного зерна» разъехались в стороны, и из глубины его поднялась странная конструкция, похожая на… ну да, точно. На кресло. Или на трон.

В изголовье трона мерцала и переливалась пурпуром странная штуковина, смахивающая на медузу, подлокотники и ножки украшали браслеты, а по всему периметру торчали загнутые шипы, направленные остриями внутрь.

– Централь! – выдохнул Лукавый возбужденно. – Это Центр Управления! Других вариантов быть не может!

Кокон раскрылся полностью, и Шейх согласился с умозаключением профессора: оно действительно напоминало некий гибрид штурвала с пунктом для сдачи крови и прочих жидкостей организма. Шейх представил себе, как все шипы вопьются в тело, и содрогнулся.

– Мне кажется, это не для людей, – заметил Мансуров.

– Разумеется, не для людей! – всплеснул руками Лукавый. – Поэтому первой в него сядет Мариночка. Правда, девочка моя?

«Вот подлюка! – подумал Шейх. – Решил сначала на девчонке проверить. Если ее не убьет, он сядет сам». Мансуров, оглушенный величием зала, все же не утратил способности мыслить. Его насторожило, что возле кресла нет ни штурвала, ни панели управления, ни подобия клавиатуры. Как без них управлять кораблем?

Марина уже шла вперед, глядя на кресло, как кролик на удава; лицо ее стало отрешенным.

Шейх чутко следил за профессором. Больше всего он опасался, что Лукавый его прирежет, когда добьется своего. О поведении девчонки он не думал, принимал его как данность и просто наблюдал. Зомби. Лунатик. Не человек, это точно.

И вдруг движения девушки утратили плавность, она вздрогнула и глянула на Шейха. Из ее глаз плеснуло отчаяньем. Таким отчаяньем, что мороз продрал по спине. Похожий взгляд Алан видел у молодого солдата, который пытался затолкать внутренности в развороченный живот: «Помоги мне! Не бросай!!!»

По щекам девушки скатились две слезы, она приоткрыла губы, словно хотела что-то сказать или попросить о помощи. Мгновение – и она снова лунатик, кролик, загипнотизированный удавом.

От кресла ее отделяла пара шагов.

* * *

Когда Данила попал внутрь купола, стало ясно: все пришельцы умерли. Здесь остро пахло химией – Маугли, не привыкший к таким запахам, чихнул. Эхо прокатилось по помещению и растаяло.

Данила невольно вздрогнул – ему показалось, что чуждый звук пробудит хозяев сонного царства, но ничего не произошло. От стен купола к центру тянулись ряды плоских металлических плит, где в позе эмбрионов, но – запрокинув головы, покоились чужаки. Ближе к центру плиты стояли друг на друге, ярусами. Света, излучаемого непрозрачными стенами купола, хватало, чтобы убедиться: пришельцы мертвы, хотя и целы. Наверное, их тут законсервировали. Интересно, сколько их? Сотен пять – точно. Может, и больше…

Подавляя тошноту, Данила покосился на ближайшего пришельца, потом на второго. Почти как люди, точнее, как люди из видения в «темпоралке»: слишком длинные стопы, руки и кисти. Лица напоминают собачьи или павианьи морды: вытянутые, выдающиеся вперед челюсти, приплюснутые носы ноздрями наружу, мощные надбровные дуги. Руки скрещены на груди.