Остросюжетный детектив. Выпуск 3 - Джеймс Хэдли Чейз

перед собой пистолет 25-го калибра.

– Сидите спокойно и оставьте в покое телефон, – предупредила она.

– В чем дело? – удивился я. – Мне не очень нравится смотреть в дуло пистолета.

– Молчите и сидите спокойно.

Звонки, наконец, прекратились. Она встала.

– Вы поедете со мной!

– Куда?

– Подальше от телефона. И не вздумайте шутить, если не хотите схлопотать пулю в свой ослиный лоб.

Но вовсе не мысль о пуле во лбу заставила меня пойти с нею. Я хотел узнать, чего она боится. Я так же ясно видел страх в ее глазах, как и соблазнительную ложбинку на груди.

Когда мы подходили к ее машине, в доме снова зазвонил телефон.

Глава 16

Черный «роллс-ройс» казался чудовищно огромным. В нем было удивительно тихо и совсем не ощущалась скорость. Только по шуму ветра и по стрелке, застывшей у цифры 90, я видел, что мчимся мы с солидной скоростью. Я сидел рядом с Мэрилин Кросби.

Мы проехали Оркид-бульвар и выскочили на шоссе Сан-Диего. Она прибавила скорость. Я понятия не имел, куда мы едем. На мой вопрос она не ответила, велев мне молчать, и добавила, что ей необходимо кое-что обдумать. Потом свернула к побережью, и мы помчались по дороге среди песчаных дюн. Через некоторое время она убавила скорость. Вдоль дороги были разбросаны дома с высокими оградами. Часто встречались таблички: «Частное владение», «Без разрешения не входить», «Вход воспрещен». Вскоре мы опять повернули. Дорога здесь была еще уже.

Перед высокими воротами она затормозила и трижды подала сигнал.

Короткие, резкие звуки нарушили тишину. Ворота распахнулись.

– Забавно, очень забавно, – пробормотал я.

Мэрилин промолчала, и машина проехала в ворота. Я обернулся. Ворота медленно закрывались за нами. Я подумал, что таким же образом, наверное, была похищена сестра Гарней. Виски ли подействовало, не знаю, но я не испытывал ни малейшего страха. Часы на щитке показывали без двух минут двенадцать. Дорога стала шире, и через некоторое время мы снова подъехали к тому же высокому забору. Опять посигналили, опять ворота открылись. При свете фар я увидел дом, окруженный деревьями и кустарником. Над входом горел яркий фонарь. Окна первого этажа тоже были освещены. Мэрилин остановила машину, и мы вышли.

Я огляделся. Неподалеку находился бассейн – луна отражалась в воде.

– И это все ваше? – риторически спросил я.

Она стояла рядом, ее черноволосая головка едва доходила мне до плеч.

– Да, – не сразу отозвалась она. – Извините, что мне пришлось прибегнуть к оружию, но хотелось побыстрее привезти вас сюда.

– С вами я приехал бы и без оружия.

– Но сначала собирались ответить по телефону, я не хотела этого…

– Послушайте, я устал, и у меня ужасно трещит голова. Скажите, зачем вы привезли меня сюда? Почему не хотели, чтобы я отвечал на этот телефонный звонок? И что вам вообще от меня нужно?

– Разумеется, вы вправе задавать все эти вопросы… Пройдемте в дом, я угощу вас виски.

Мы поднялись по ступенькам. Дверь была не заперта, и мы вошли в дом. Да-а, денег здесь не жалели. Обстановка была роскошная, но со вкусом – никакой вульгарности.

– Давайте посидим на веранде, – предложила она. – Не возражаете? Я принесу выпить.

– Вы здесь одна?

– Еще служанка, но она нам не помешает.

Я вышел на веранду, где стояли огромные диваны, футов по десять длиной. Вид отсюда открывался чудесный. Я уселся и стал смотреть на море, потом задумался. Я до сих пор не мог понять, что ей от меня нужно.

Она вернулась через несколько минут, толкая перед собой столик на колесиках. На нем стояли бутылки, стаканы и лед. Она села поодаль от меня и спросила:

– Виски?

– Да, спасибо.

Я смотрел, как она разливает виски. Неярко-голубоватого освещения было достаточно, чтобы разглядеть ее глаза. Между делом она протянула сигареты, и я взял одну. Я дал ей прикурить, прикурил сам.

Мы оба были готовы к разговору, но она не спешила начинать, а я боялся неосторожным замечанием повредить делу. Мы молча смотрели на море, на луну…

– Еще раз простите, что я действовала по отношению к вам таким образом, – неожиданно заговорила она. – И еще предлагала вам деньги, чтобы вы оставили меня в покое. Я понимаю, что этого не следовало делать, но я ведь не знала, что вы за человек. Дело в том, что… мне нужна помощь. У меня ужасные неприятности, и я не знаю, как от них избавиться. Я была такой дурой… Я очень боюсь!

Она действительно казалась испуганной.

– Хотела бы я знать, известно ли ему об этом доме, – продолжала она как бы про себя. – Если известно, то он может явиться сюда.

– Может, вы расскажете обо всем не спеша и поподробнее? – предложил я. – Время для этого, по-моему, есть. Почему вы не хотели, чтобы я подходил к телефону? Начните хотя бы с этого.

– Потому что он узнал бы, что вы дома. Ведь он следит за вами, – начала она таким тоном, каким разговаривают с детьми.

– Вы еще не сказали мне, кто этот «он». Шеррил?

– Конечно!

– А почему он следит за мной?

– Он опасается неприятностей, и поэтому хочет от вас избавиться. Я слышала, как он разговаривал с Франчини…

– Франчини – это невысокий итальянец с оспинами на лице?

– Да.

– Он работает на Шеррила?

– Да.

– Значит, это Шеррил организовал похищение и убийство Стивенса?

– Да! Это меня потрясло… Узнав, что бедняга умер, я тут же поехала к вам.

– И Шеррил не знает, что у вас есть этот дом?

Она покачала головой.

– Думаю, нет. Я о нем никогда ему не говорила, и он здесь не бывал. Но он может узнать. На свете мало вещей, о которых он не знает…

– Хорошо, давайте теперь отбросим все в сторону и начнем с самого начала.

– Сперва я хочу спросить вас кое о чем. Зачем вы приходили в Крестуэйс? Зачем ездили к доктору Бьюли? Вас кто-то нанял?..

– Да.

– Кто же?

– Ваша сестра Дженнет.

Если бы я ударил или набросился на нее, Мэрилин была бы менее поражена, чем от моих слов. Она задохнулась, открыла рот и уставилась на меня.

– Дженнет? – хриплым голосом переспросила она. – Но Дженнет мертва! Что вы имеете в виду?

Я достал бумажник, нашел в нем письмо и протянул Мэрилин.

– Прочтите.

– Что это? – испугалась она.

– Прочтите и посмотрите на дату. Письмо было написано в мае прошлого года, но я прочел его только несколько дней назад.

Она взяла письмо. По ее лицу я понял, что она сразу узнала почерк. Она читала долго, но я