Судьба княгини - Александр Прозоров

Юрий Дмитриевич встретил бояр из Коломны в малой Думной палате, сидя на перламутровом троне, каковой ему нравился превыше всех прочих. Самые знатные галичане, москвичи и звенигородцы уже находились здесь, и потому с появлением гостей в комнате сразу стало тесно и душно.

Василий Васильевич на чужаков смотрел с опасной, свита даже попыталась собраться вокруг него, прикрывая господина собой. Хотя – что проку от кулаков нескольких мужчин в доме, полном вооруженной стражи?

– Ты звал меня, дядюшка? – поклонился Юрию Дмитриевичу юный князь.

Великий князь добродушно рассмеялся:

– Ты не называешь меня полным титулом, Василий? Да ты, я вижу, бунтарь и храбрец!

– Ты звал меня, великий князь Московский и Владимирский Юрий Дмитриевич? – смиренно исправился паренек.

– Звал, мой мальчик, звал. – Великий князь поднялся с трона и спустился к нему. Взял за плечи, крепко их сжал, вглядываясь в лицо. – Ты стал красавцем, племянник. Крепок, высок, кровь с молоком. Весь в отца. Приятно посмотреть!

Юный коломенский князь промолчал, не сопротивляясь и ожидая продолжения.

– Ты сын моего брата, Василий, ты мой племянник, ты двоюродный брат моих дружных сыновей. Мы все одна семья! – Юрий Дмитриевич отпустил паренька, обошел его кругом. Громко повторил: – Мы все одна семья! Понимаешь, Василий? Мы все одна семья! Мы должны жить в дружбе и согласии. Мне больно, что между нами случаются ссоры и нелады. Это неправильно. Так быть не должно. К сожалению, в семьях случается всякое. Размолвки, непонимание. Во имя общего блага, во имя кровного единства сии обиды надобно прощать. Мы же родственники! – Великий князь Юрий Дмитриевич встал рядом с гостем и обнял его за плечо: – Ты же мой племянник, Васька! Любимый племянник, которого я баловал в детстве, катал на плечах и угощал пастилой! И вот что я тебе, Васька, скажу… Хватит дуться! Я же твой дядя! Давай вернем прежние добрые времена, когда ты радовался моему появлению, а я радовался твоему смеху. Когда мы с нетерпением ждали наших встреч и были самыми добрыми друзьями. Договорились? Ныне же, как добрый дядя, – повысил он голос, – я отказываюсь от великого стола московского и владимирского и возвращаю его тебе. Повздорили, и буде. Мы же родственники, правда? Так давай жить как дядя и племянник, а не как кошка с собакой! Пусть у нас все снова будет хорошо. Так что для начала… – Юрий Дмитриевич отпустил паренька. – Для начала забирай Москву обратно себе.

– Как «забирай»? – совершенно опешил Василий, до озноба похолодевший от услышанного.

– Все очень просто, племянник. Я уезжаю, ты остаешься. Ничего сложного. – Юрий Дмитриевич наклонился к его уху и прошептал: – Зря ты, Васька, без вещей.

Он отступил и скомандовал:

– По коням!

– Так просто уедешь, дядя?! – все еще не верил своим ушам теперь уже великий князь Василий Васильевич. – Просто сядешь и уедешь?

– Не хочу, чтобы на прощальном пиру внезапно возник спор, кому из нас сидеть на этом стуле, – указал на перламутровый трон звенигородский князь. – Посему давай лучше сразу разъедемся на разные края земли. И тогда никаких ссор у нас больше не возникнет!

Юрий Дмитриевич крепко обнял племянника и решительно направился к двери.

– Я люблю тебя, дядя! – внезапно крикнул ему в спину Василий.

– Я тоже тебя люблю, мой мальчик! – оглянулся на него непобедимый воевода и широко улыбнулся, прощально вскинув руку: – В следующий раз будем обмениваться подарками, а не угрозами, племяш! Хорошего тебе дня!

28 августа 1433 года

Москва, Кремль

Тяжелая карета, обитая по стенкам коричневой кошмой с несколькими вышитыми орлами, а сверху – красной вощеной кожей, вкатилась на двор крепости и остановилась перед крыльцом, перед нижними ступенями, застеленными однотонными красными коврами. Нарядные подворники в бирюзовых рубахах, опоясанных малиновыми кушаками и в зеленых штанах, заправленных в пурпурные сапоги, подбежали к богатой повозке, поспешно подставили обитые сукном с мягким подбоем скамеечки, открыли дверцу, вытянули руки, помогая спуститься знатной даме в бархатном платье с собольей оторочкой на плечах, вороте и поясе, с узким самоцветным оплечьем, поверх которого лежало еще и три нити жемчуга. Голову женщины укрывал шелковый платок, поверх которого сидел резной черепаховый кокошник, удерживающий на висках нарядные диски, полностью покрытые сине-красно-алой эмалью, складывающейся в древние руны.

– Матушка! Наконец-то! – Юный великий князь, сбежав с крыльца вниз, ненадолго преклонил колено, но тут же вскочил и крепко обнял гостью. – Как же я соскучился по тебе, мама! Вот видишь, как все вышло? Мой дядя вернул мне трон! Сам, добровольно! А ты боялась…

– Да, сынок, да. Все обошлось. – Софья Витовтовна погладила царственного ребенка по затылку и по спине, а когда тот отстранился, ледяным голосом спросила: – Ты уже объявил сбор ополчения?

– Зачем? – удивился Василий. – В порубежье ныне спокойно, в державе также ни с кем никаких разногласий и споров нет. Для поддержания порядка и отлова разбойников хватит обычной дружины. К чему армию созывать?

– Разве ты забыл? – вскинула брови княгиня-мать. – Юрий Дмитриевич Звенигородский поднял против тебя бунт! Он должен быть схвачен, доставлен сюда в кандалах, судим и наказан!

– Подожди, мама, – мотнул головой юный правитель. – Ты, наверное, не поняла. Юрий Дмитриевич нам не враг! Он вернул мне московский стол, вернул власть, вернул титул…

– Это ты не понял, Василий! – повысила голос Софья Витовтовна. – Здесь, в этой державе, только ты есть верховный властелин! И токмо ты один, один-единственный; только ты имеешь право карать и миловать! Никто, кроме тебя! Юрий обязан тебе повиноваться! Подчиняться, а не награждать! И уж тем более не он должен даровать тебе великокняжеский венец! Ты обязан доказать ему, доказать всем князьям и боярам, что это ты, токмо ты являешься единственным правителем Русской земли! Ты обязан повязать его, доставить сюда, судить и покарать за бунт! – Женщина с силой сжала пальцы в крепкий, сверкающий самоцветами кулак.

– Мама, Юрий Дмитриевич только что вернул мне трон!

– Ну и что? – невозмутимо пожала плечами Софья Витовтовна. – Если дядюшка тебе так нравится, можешь его помиловать. Но прежде всего ты обязан доказать свою власть! Ты должен заковать его в кандалы, поставить перед собой на колени и объявить свою волю!

– Это будет черная неблагодарность, мама! – повысив голос, замотал головой юный государь. – Дядюшка отнесся ко мне с добром! Он никак не мстил мне после своей победы, а потом и вовсе отказался от нее. Он вернул мне Москву, вернул титул великого князя!

– Разве ты не слышал меня, сын?! – повысила голос Софья Витовтовна. – Ты великий князь! Никто не имеет права возвращать или даровать тебе твоего титула. Ты верховный правитель! Все желаемое ты забираешь сам! Сам, и только сам! Любой, воспротивившийся твоей воле, должен быть уничтожен! А Юрий Дмитриевич посмел против тебя восстать!