Эдо 2103 - Елизавета Коробочка

В воспоминаниях послышался чужой голос, того парня с черного рынка — тот, что убеждал ее, что этот симстим зайдет просто отлично.

В голове царил полный кавардак — казалось, словно произошел мозговой коллапс. Рухнув с кресла вниз, на пол, она едва-едва смогла доползти до ванной комнаты, и в конце, вдруг, ей показалось, что кто-то помогает — ощутила чужие руки, поддерживающие ее. Одна, две…

Аккуратные пальцы с заметной аугментацией.

Три, четыре руки…

Они помогли ей выпрямиться, встать на ноги.

— Немного, — раздалось в ее ушах. — Левая нога, правая нога…

Чужие руки помогли дойти до ванной, а затем аккуратно отпустили.

Мягкий голос позади раздался вновь:

— Да. Первые шаги. Красиво.

Медленно, Акеми развернулась.

Позади нее стоял мужчина. Руки у него было сложены в молитвенном жесте; из головы, сплетаясь с дредами, тянулись длинные провода, множество их, толстых или же едва заметных. Он был настолько сильно хромирован, что даже Идзо, стремившийся к полному освобождению от плоти, мог лишь позавидовать ему. Одетый в запыленные лохмотья, напоминающие монашеские одеяния, он смотрел за ней — а все, что могла видеть Акеми, так это вторую и третью пары рук.

Его глаза горели ярким зеленым цветом.

— Иди, дитя, — мягко проговорил он. — Иди, Один-Ноль-Восемь.

Акеми моргнула, и в следующую же секунду провалилась в темноту.

В следующую секунду, когда она распахнула их, она находилась в стерильно белом помещении, лежа на кровати.

Пищали датчики; в вене была присоединена яркого алого цвета трубка. Несколько секунд она сверлила взглядом потолок, пытаясь понять, что случилось и где же она находится, прежде чем опустить взгляд вниз, на противоположную стену, где ярким алым силуэтом горела вывеска «Макаи-Мед».

Ну конечно, вдруг поняла она. Это больница.

Рядом сидел молодой парень, смотревший все это время в телефон. Когда Акеми зашевелилась, он резко поднял голову и уставился на нее, после чего так резко вскочил со стула, что едва не опрокинул. Стоило Акеми перевести мутный взгляд на него, он затараторил:

— А! Вы очнулись! Я сообщу Нико!

Ах да. Нико. Точно.

— Он сказал, что уладил все вопросы! И все оплатил! И все деликатные вопросы тоже порешал! — пацан нервно заозирался и громким шепотом зашипел: — Заплатил кучу денег!

— Ага. Я поняла.

Язык слушался плохо, но, хотя бы, слушался.

Медленно она села, продолжая осматривать помещение — в таких больницах ей побывать еще не доводилось. Неизвестный парнишка рядом закопошился еще сильнее, после чего сбивчиво продолжил:

— Врач сказал, что если Вы сегодня очнетесь, то вечером Вам можно будет вернуться домой! А если не очнетесь… то в утиль.

— Как хорошо, что я все-таки очнулась.

— Я… Я позову врача.

Когда пацан исчез, его место занял другой человек — пожилой мужчина с очень внимательным взглядом. Он критичным взглядом осмотрел ее, и, когда Акеми вяло улыбнулась ему в ответ, гадая, в чем была причина его столь сильного интереса, задумчиво проговорил:

— Очнулась все-таки.

— Как видите.

— Интересные у Вас спонсоры… — пробормотал он, и Акеми вяло улыбнулась. Он кивком указал на ее запястье, исколотое шприцами, и усталым голосом заметил: — Советую Вам вести более безопасный образ жизни или приобрести базовый пакет услуг «Макаи-Мед». Кто знает, смогут ли ваши… «друзья» спасти Вас в следующий раз, когда найдут Вас с пеной изо рта.

На секунду ей показалось, что его глаза горели ярким зеленым цветом, но, стоило моргнуть, как наваждение спало. Он медленно отвернулся и затем уже более деловитым тоном заметил:

— Отдыхайте. Вам нужен покой.

Свой сон она обдумывала по пути домой — такси доставило ее прямо до клиники. Мимо проносились машины, люди, и иногда Акеми чудилось, что за ее провожают яркие зеленые глаза. В какой-то момент из отражения на нее смотрела беловолосая женщина, в другой — позади она видела мужчину со множеством рук. Моргнув, она уже не видела их; как и чувствовала, словно водитель забыл о ее существовании и катил куда-то со своим делам.

Брошенная, одинокая.

Совершенно одна.

Она нетвердым шагом направилась к родному подвалу и, стоило ей открыть дверь, как оказалось нос к носу с Сатоши с револьвером наперевес. Несколько секунд они смотрели друг на друга, пока ее внезапно не сбагрили в охапку и не обняли — в ответ на что она смогла издать лишь слабый писк.

— Как ж я рад-то, что с тобой все хорошо!

— Ага, — пропищала Акеми. — Полный порядок!

Медвежьи объятия разжались, и она едва не рухнула на пол, чувствуя, что чтобы там в клинике с ней не сделали — а организм ей почистили знатно — сил у нее практически не осталось. Сатоши почувствовал это тоже и помог ей дойти до собственного футона, после чего Акеми окинула его вялым довольным взглядом и кивком указала на револьвер в руке.

Она не видела его в действии, но после всей потасовки с «Расемоном» помнила, что это был пистолет того типа в маске, Ибараки:

— А что с ним случилось?..

Неоновая подсветка с того пропала, и сам револьвер стал выглядеть… несколько потрепанно. Сатоши критичным взглядом оглядел оружие и хмыкнул.

— Попытался убрать весь этот неоновый пиздец.

— Ты что, пытался его распилить?

— Кто знает? — загадочно ответил тот, очевидно, пытавшийся.

Толкового ответа ей не дали, но в воздухе явно витал запах недавно попиленного металла. На дальнейшие разговоры ее не хватало — хотелось, конечно, спросить, что там было с Юасой, но силы постепенно покидали ее, и Акеми откинулась назад на подушку, пустым взглядом сверля потолок над собой. За этим она даже не заметила, как скрылся из комнаты Сатоши, кажется, покинув клинику.

Ее донимали вопросы. Кто была та женщина с белыми волосами, которую она видела раз за разом? Тот мужчина с шестью руками? Загадок становилось все больше и больше. Может, ей промыли мозги — и это были последствия?

За этими мыслями она погрузилась в глубокий сон.

Затея была проста: план делился на две части. Первая была исключительно за Сакурой и Хотару (в основном за Сакурой, потому что ему требовалось убедить собственное начальство), во второй должны были принять участия все дееспособные. Акеми подала весточку, что очнулась, и это было уже хорошо — Сакуре все еще было жалко собственных денег, но он был рад, что они ушли не в молоко.

Хотару вновь ночевала у него дома, а потому свой план для начала он подробно изложил ей, проверяя сам себя, все ли там звучало нормально и выполнимо. Не было смысла раньше времени планировать дальше первого