Сквозь Тлен - Петр Зубреньков

приказывало нам идти назад к деревне. Сопротивляться приказу не было сил и желания. В голове лихорадочно метались разные мысли и все сильнее выделялась одна. Трёхглаза больше нет. Так легко и буднично, раз два и он погиб. Возможно будь я живой, реагировал бы по-другому на гибель товарища. Однако пустота, злость, обида, волнами плескались даже в моей голове. Думаю, сказывалось и то, что с каждым днем проживание в теле нежити, эмоции чувства и прочее постепенно притуплялись. Я просто повернулся и побрел к только что покинутому берегу. К виднеющемся домикам.

С гибелью товарища, контроль изменился, мы способны были идти в деревню. Нас почти ничего не сдерживало. Пару минут спустя меня нагнал Ы, вода стекала с его костей струйками будто слезы, а меж ребер застряли клочки тины. Видимо он пытался даже на четвереньках добраться до погибшего товарища.

Странно, почему я более равнодушен, ведь они гораздо дольше нежить чем я. Однако проявляют больше человеческого.

— Сейчас бы поминальный пирог с капустой, — Повар медленно брел рядом, — главное его в печи не передержать. Иначе тесто будет суховато и жестко.

Так под кулинарные бормотания, мы вошли в деревню. Мои мысль все еще хаотично метались в голове. А тело жило собственной жизнью. Я подошел к стене и со всей возможной силой и яростью, воткнул тонкие пальцы в зазор между бревнами. Сухой мох, которым конопатили щели, начал крошиться под нечеловеческими давлением моих мертвых пальцев. Сфера вывалилась где-то по дороге, руки мои были полностью свободны, да и плевать. Не осознавая, что я делаю, руки продолжили ковырять стену деревянного домика, в голове осталась одна мысль, ломать и разрушать.

Разрушить это место до основания. Рядом начали скрестись Повар и Ы. Не знаю зачем, но мы принялись разбирать стену дома. Вскоре к нам присоединились скелеты из других групп. Краем сознания я понимал, нами снова управляет даже сейчас.

С первым бревном мы провозились часа полтора, однако потом, дело пошло гораздо быстрее. Вынув бревно из стены, мы поволокли его к реке. В голове мелькали сотни мыслей, но уловить их я не мог, это как будто рыбу руками в воде ловишь, вот она, вроде бы рядом, а ухватить не можешь. Выскальзывает.

Дойдя до воды, я понял, что происходит. Неподалеку скелеты уже ставили первый столб. Мы принялись ковырять землю на берегу, прямо напротив места гибели нашего предводителя. Нужна сфера, мелькнула мысль или приказ у меня в голове. А потом что-то остро кольнуло в руке. Боль шла от небольшого колечка как будто вплавленного в палец. Боль помогла собраться с мыслями и немного прояснила сознание.

Не могу сказать, что Трёхглаз был другом, но он точно был моим учителем. Почти все чему я научился, я научился благодаря ему. Странные чувства начали пробуждаться где-то глубоко. Кажется, это печаль или скорбь. Чувство это давно позабытое, и не совсем мое. Наверное, это дух озера на меня действует, он как будто бы не хочет, чтобы я стал совершенно без эмоциональным представителям нежити. Мысль упорхнула, зато появилась другая. Нужна сфера что-то снова взяла контроль над моим сознанием и поступками. Я подобрал сферу в траве, кажется Повар ее здесь обронил и вернулся на берег. Мои товарищи почти вырыли яму и устанавливали туда бревно. Подойдя я приложил сферу к деревянной поверхности. Она медленно будто слилась с будущим столбом.

— Нужно еще, — пробубнил Повар. Иногда, в редкие моменты просветления, казалось будто он совершенно нормальный. Мы прикопали столб, а неподалеку уже поднимали еще один такой же наши соседи. Едва мы закончили сфера на нашем столбе засветила слабым красноватым свечением.

— Повар, нам нужно еще.

Мы снова повернулись к деревне.

Глава 19

В течение нескольких ночей мы устанавливали столбы. Совершенно не осознавая себя, будто роботы с определенной программой в голове. Принеси бревно, вкопай его в землю, прикрепи светящуюся сферу, отправляйся за новым бревном. По окончании работ на берегу безымянной реки протянулась цепь выставленных на равном расстоянии столбов. С наступлением ночи окрестности преображались, сферы начинали мерцать слабым красным цветом. Придавая полуразобранной деревне зловещий вид. Затоптанные огороды и разбросанные повсеместно вещи, каменные остовы печей, высохшие сады и тишина. Вот что отсталость после недолгого пребывание здесь нежити. Бесплодная почва и запустение.

Наша троица заканчивала одной из последних. Почти все скелеты небольшими группами двинулись на юг. Лич звал нас, он хотел нас видеть. Мы шли в хвосте, даже Повар обычно болтливый, не проронил ни слова. пока мы не покинули окрестности разоренной деревни. Что-то или кто-то блокировал большую часть нашего сознания, если это Лич насколько же он могуществен. Управляет нами будто марионетками, даже мысли наши под контролем.

Я обернулся не надолго, у самой кромки леса. И взглянул на когда-то живописную деревеньку. Если сюда вернуться жить люди. Урожай им не видать, минимум пару лет. Почти сотня скелетов в одном месте, даже простое наше присутствие пагубно сказывается на природе, чего уж говорить о тех моментах когда мы в ярости. Негатив от нежити чувствовался даже здесь, на краю леса. Часть листвы на деревьях почернела и осыпалась.

— Эх, был бы здесь Трёхглаз, он объяснил бы, почему всё так происходит, — за последнее время это первая собственная мысль.

— Ых, — буд-то вторя моей мысли, вздохнул немой.

— Обратно на болота, — подвел итог Повар, — там толковых ингредиентов не найти. Лягушки и улитки. Хотя, если поймать селезня.

Повар принялся перечислять, то что можно приготовить из дикой утки. И под его монотонное бормотание, мы отправились обратно на болота Лича. Путь по лесу был ничем не примечателен. Я пытался поговорите со скелетами из других групп. Но, не смог. Трудно говорить без языка, а мысленную связь можно наладить только если вас объединяет общий артефакт. Мои напарники особым интеллектом не блистали, и я погрузился в себя. В какой-то момент, даже поймал себя на том, что придумываю нелепые и не существующие планы побега. Постоянно размышляя как сбежать и отомстить нашему господину. Становился все более угрюмый. Влияние Лича было, но не столь сильным, чтобы перекрывать хоть частично, запрет на плохие мысли против нашего некроманта. Раньше, я за такие мысли обязательно получал изрядную порцию боли, сейчас боль тоже была, однако ощущалась не так остро. Неужели я зациклился на побеге и мыслях о мести. В какой-то момент меня осенило.

— Я с такими мыслями и такими темпами, скоро превращусь в Повара.

Он изобретает невероятные блюда, а я невероятные способы побега. Выдумываю разные