Ледяной сфинкс - Валерия Вербинина

– Степка! – крикнул Александр.

Когда денщик появился, офицеру показалось, что тот ухмыляется.

– Подслушивал? – спросил Александр.

Степка сделал виноватое лицо и замигал глазами.

– Такая чувствительная барышня… – Денщик заметил, что у барина потемнели глаза, и поспешно отступил. – И родители у нее богатые, – на всякий случай добавил Степка. – Я уже давно заметил, что она к вам… того… неровно дышит… Глаз с вас не сводила, и вообще…

Ну вот, пожалуйста, подумал оскорбленный Александр, мало того что Лев и Амалия – даже какой-то денщик все заметил, в то время как сам он оставался в неведении.

Или, может быть, просто предпочитал ничего не знать? Потому что, в конце концов, ему было совершенно безразлично, любит его Мари или ненавидит.

– Степка, завтра я уезжаю сам знаешь куда… До утра меня не беспокоить. И никого больше ко мне не пускать!

– Никакой дуэли не будет, – твердо сказала Бетти.

– Почему? – удивилась Мари.

Разговор происходил на следующее утро в гостиной особняка Потоцких, куда княжна Гагарина приехала, чтобы навестить подругу.

– Слишком много народу знало про то, что сегодня твой брат и Корф собрались стреляться, – объяснила Бетти. – Кто-то сказал графу Строганову, и он принял меры.

Мари затрепетала.

– Их арестовали? – неуверенно спросила она.

– Их ждут на Вороньей Балке, куда они поехали стреляться, – отозвалась княжна. – Как только дуэлянты там появятся, их арестуют вместе с секундантами.

– И что же с ними будет? – пробормотала Мари.

– Конечно, в крепость их не посадят, – успокоила ее Бетти. – Отправят на гауптвахту и будут держать там, пока они не раздумают стреляться.

– Боже мой! – простонала Мари, хватаясь за голову. – Антуан мне никогда этого не простит!

– При чем тут ты? – высокомерно осведомилась княжна.

– Ты не понимаешь! Я вчера была в ужасе, когда узнала о дуэли… Я пыталась его отговорить! Он решит, что это я сказала графу, и не захочет больше со мной разговаривать… А Александр… – Девушка представила себе, что о ней будет думать Александр, если его арестуют, и схватила княжну за руки. – Мы должны их перехватить!

– Ты сошла с ума? – сердито спросила Бетти, высвобождая руки и демонстративно поправляя складку на платье. – Дуэль – мужское дело. Сенатор Строганов уже позаботился принять меры. Я не понимаю, о чем ты беспокоишься?

Но Мари, не слушая ее, уже вызвала горничную.

– Цецилия, – спросила она по-польски, – брат давно уехал на Воронью Балку?

– Я не знаю, госпожа графиня, – отвечала удивленная горничная. – Я слышала, как он приказал кучеру ехать в Желтый Овраг. А Воронья Балка совсем в другой стороне.

В самом деле, поскольку господа офицеры отлично знали, что дуэли не поощряются, и понимали, что хоть кто-нибудь из очевидцев ссоры непременно проболтается, они договорились через секундантов, что в ответ на расспросы знакомых будут называть одно место, а на самом деле поедут в совершенно другое.

Поняв, что их всех провели, Мари объявила: надо срочно ехать в Желтый Овраг.

– Я не понимаю, – сказала изумленная Бетти. – Если они стреляются в Желтом Овраге, значит, им ничего не грозит – их не арестуют, по крайней мере сейчас. Что мы будем там делать?

Но Мари уже охватила жажда деятельности, она не могла усидеть на месте. Кроме того, значит, опасалась, что при виде противника ее брат скажет что-нибудь такое, что заставит Александра забыть о своем обещании и барон убьет Антуана или смертельно ранит его, что поставит крест на всех ее надеждах.

А может быть, ее воодушевляли романы, где прекрасные дамы смело бросались под дуло пистолета и мешали двум близким людям свести счеты. И пылкая романтическая девушка уже жалела, что не додумалась до этого раньше.

– Ты как хочешь, – заявила она Бетти, – а я еду!

Дорога выдалась ужасно долгой, а княжна, если и раскрывала рот, то только для того, чтобы цедить сквозь зубы неприятные или совершенно не подходящие к обстановке фразы. Мари нервничала и подгоняла кучера. Но вот карета свернула, и Мари увидела впереди, на некотором расстоянии от дороги, знакомый экипаж брата, а поодаль – еще два.

– Ты так беспокоишься о брате?

Потоцкая услышала ревнивый голос княжны и повернула голову. Бетти зорко наблюдала за ней, пытаясь прочесть ее мысли, и глаза у княжны сделались – как у злой феи в книжке сказок, которую Мари читала в детстве.

«И зачем я взяла ее с собой?» – в смятении подумала бедная девушка.

Она выбралась из экипажа и, сделав несколько шагов, услышала выстрел. Какие-то птицы снялись с деревьев и с пронзительными криками закружились над ее головой.

Мари оцепенела… Она не могла сделать ни шага и дрожала всем телом, у нее подкашивались ноги.

– Ты так побледнела, – с участием проговорила Бетти, подойдя к ней. Теперь ей было стыдно, что она поверила словам матери и решила, будто лучшая подруга, толстая и славная Мари, и впрямь имеет какие-то виды на ее бывшего жениха. – Пожалуйста, не волнуйся! Не убьет же он в самом деле твоего брата…

Мари всхлипнула и побежала. Платье неожиданно сделалось тяжелым, как свинцовый саван, и тянуло ее назад, но она бежала и бежала – туда, за деревья, откуда несколько мгновений назад донесся первый выстрел. И, когда она почти уже добежала, до нее донеслось эхо второго выстрела.

Задыхаясь, девушка вбежала на поляну и сразу же увидела ошеломленное лицо Никиты, побледневшего Сержа Мещерского, своего брата, который стоял, сжимая в руке пистолет, и Александра, который лежал на снегу, не двигаясь.

– Что здесь случилось? – пролепетала она.

– О боже, графиня! Ради бога, уведите ее! – крикнул Серж.

На нее надвинулись какие-то фигуры, может быть, слуги, может быть, доктор, но она вырвалась, бросилась к Александру и сразу же увидела красное пятно, расплывавшееся у него на груди.

– Что ты наделал? – пронзительно закричала Мари, обращаясь к брату. – Я ненавижу тебя! Чтоб ты умер, да, умер!

Александр на мгновение пришел в себя в экипаже – от острого запаха лекарств. Но вокруг были только смутные очертания и искаженные лица, такие странные, что он предпочел закрыть глаза и провалился в небытие.

Потом хлопали двери, его куда-то несли, кто-то держал за руку, там, где прощупывается пульс, кто-то говорил по-немецки. И был еще кто-то, кто рыдал в соседней комнате, были торопливые шаги, и звяканье ложки о стакан, и еще какая-то мутная, вязкая чепуха, от которой Александр никак не мог избавиться, и что-то все время давило на сердце и не давало вздохнуть. Потом барон все же очнулся, увидел возле себя женские лица, Бетти и Мари, и глаза у обеих были неправдоподобно огромные и испуганные, но присутствие девушек ему не понравилось, он предпочел бы, чтобы их здесь не было. И дернул рукой, сорвал с себя повязку, отвернулся к стене – и опять потерял сознание.