На подступах к Сталинграду. Издание второе, исправленное - Александр Тимофеевич Филичкин

В первую минуту атаки, из почти шестисот фашистских солдат, погибло не менее сотни. Ещё столько же унёс взрыв автомашин с боевыми припасами. Сорок пехотных гранат тоже сработали достаточно чётко. Они сильно ранили и уничтожили почти полтораста стрелков. Те враги, что остались в живых, рухнули в пыль и попытались отбиться от советских бойцов.

После нападенья танкистов, фрицы начали лазать по сгоревшим машинам и собирать уцелевшее в бою снаряжение. Среди войсковой амуниции они смогли отыскать тридцать семь «MG 34» и коробки с патронными лентами. Всё это взяли с собой, но не сложили в автомобили, а несли на плечах, как и положено в боевом построении.

Когда немцы приблизились к большому кургану, почти треть пулемётов погибла вместе с расчётами. Ещё столько же, потеряли стрелков и валялись в пыли абсолютно бесхозными. Только шестнадцать «машинок» остались в строю и немедля вступили в борьбу.

Одиннадцать «ручников» открыли огонь по кургану. Пять повернулись к той балке, где укрывался взвод неприятеля. Туда же направились и «колотушки» с деревянными ручками. В ответ, полетели «РГД-33» в металлическом корпусе.

Треск очередей, винтовочных выстрелов и хлопки пехотных гранат слились в ужасающий шум ближнего боя. Свист множества пуль и осколков дополнял жуткий грохот. Всё это разносилось по степи на несколько километров вокруг.

То один, то другой фриц громко вскрикивал от попадания советских зарядов. Он резко дёргался от ужасающей боли, пронзившей всё тело, и утыкался лицом в горячую пыль. Под врагом расплывалась красная лужица крови, которая быстро темнела и смешивалась с сухою землёй.

Двукратное превосходство уцелевших фашистов позволило им открыть ураганный ответный огонь. Шквал пуль оказался удивительно плотным, и едва не свершил своё чёрное дело.

Красноармейцы находились в укрытии, но и они погибали один за другим. Не помогали ни большие траншеи, отрытые на макушке кургана, ни низкие брустверы, что пехотинцы насыпали на верхнем склоне оврага.

И всё же, место для атаки фашистов оказалось очень удачным, и это сыграло огромную роль. Мало того, в бой вступили 50-миллиметровые миномёты РККА. Три лёгких орудия ударили с вершины кургана по тем площадям, где находились фашисты.

Снаряды падали на немецких стрелков откуда-то сверху, взрывались от удара о землю и накрывали осколками много врагов, лежащих на открытом пространстве. Каждая миниатюрная мина убивала и ранила пять или шесть фашистских стрелков.

Минут через тридцать, пальба начала затихать. Всё больше захватчиков получали тяжёлые травмы от пуль и осколков. Они немедленно прекращали стрелять, старались унять бурное течение крови и начинали перевязывать раны.

Кто-то пытался укрыться в воронках от мин, разбросанных по пыльной степи. К сожалению фрицев, они оказались диаметром не более метра и не настолько глубокими, чтобы скрыть человека от внимания снайперов.

Сидевшие в овраге, бойцы не могли высунуть носа наружу, без риска попасться на мушку мотострелка. Зато те, кто был на кургане, теперь били фашистов на выбор. Сейчас они никого не жалели. Даже тех, кто пытался подняться с руками, вытянутыми над головой.

Советских солдат легко можно понять. Ведь они оказались почти в окружении. С запада прямо на них шли орды врагов из 6-й армии Паулюса. Танковые клинья фашистов далеко ушли вправо и влево от центра.

Полчища фрицев устремились вперёд, прорвались к Сталинграду и теперь нападали на город с запада, юга и севера. Сил для обороны оказалось так мало, что оставалось лишь отбиваться и медленно пятиться к Волге.

Куда в такой ситуации, прикажешь деть множество пленных? Перевязывать их и лечить от ранений? Кормить и везти в осаждённый нацистами город, прижатый степью к широкой реке? Там сажать на паромы вместо гражданских людей, погибающих под немецкой бомбёжкой? А потом, отправлять вглубь огромной страны и тратить на это, ресурсы и время?

Да тут со своими увечными неизвестно что делать. То ли, самим пристрелить, то ли, оставить такую «заботу» эсэсовцам, которые уничтожают славян, как опасных животных.

Прошло ещё тридцать минут, и пальба окончательно стихла. Фашисты уже не стреляли и, лежали не шевелясь. Было трудно понять, то ли, они все мертвы, то ли, притворились покойными и лишь ожидают, когда что-то изменится на поле сражения. Например, появятся немецкие части или красноармейцы пойдут собирать боевые трофеи.

Ведь, как ни крути, а «MG 34» в чём-то значительно лучше, чем «ручник» Дегтярёва «ДП-27». Патрон у «германца» сильнее, бьёт значительно дальше и намного точнее. Лента с зарядами гораздо удобнее, чем круглый диск, крепившийся сверху. Правда, «фриц» тяжелей и капризней советской «машинки», да и намного дороже, но почему не взять на халяву, когда он просто так, лежит на земле?

Однако, время всё шло, но ничего не менялось. И те и другие военные части внезапно попали в патовую для себя ситуацию. Уцелевшие в бойне, полсотни фашистов, были как на ладони у советских солдат и боялись двинуться с места. Лишь измени положение рук или ног, как на кургане грохнет винтовка и в тебя тут же вопьётся кусочек свинца.

Красноармейцы, к своему сожалению, не могли ничего предпринять. Из полноценной роты в сто семьдесят семь человек, которая вчера пришла на данный рубеж, в живых оставалось всего восемнадцать. Все они находились на верхушке холма. Те, кто укрывался в овраге, погибли от огня пулемётов и немецких гранат.

Из советских бойцов двое лежали в беспамятстве: лейтенант, подстреленный в голову, и старшина, схлопотавший пулю в живот. Ещё четырнадцать воинов получили ранения разной степени тяжести, но пока, все крепко держали «трёхлинейку» в руках. Они всё ещё, уничтожали фашистов, которые шевелились внизу.

Невредимыми были лишь два человека: рядовой и ефрейтор. Да и те миномётчики, чьи позиции находились на другом склоне кургана. Расстреляв все снаряды, расчёты орудий взяли винтовки. Они поднялись к вершине, встали в окопы и били врагов вместе со всеми.

Они пришли на помощь солдатам, в самый последний момент, когда огонь уже ослабел. Поэтому большинство остались в живых, а кое-кто избежал серьёзных ранений.

Вот только, что делать теперь, никто толком не знал. Бойцов почти нет. Патроны и гранаты подходили к концу. Спускаться вниз за трофеями — значит нарваться на пулю фашистов, что притворяются мёртвыми. Отойти с данной позиции тоже никак невозможно.

Во-первых, перед боем с захватчиками, их лейтенант отдал команду: «Ни шагу назад! Стоять до последнего!» А, как ты уйдёшь из окопа без разрешения начальства? Указ за номером 227 подписан не очень давно, и о нём никто не забыл, ни «особисты», ни командиры пехотной дивизии.

Во-вторых, едва