Волчина позорный - Станислав Борисович Малозёмов

дома Зина на себе донесла его до дивана и оставила в таком виде доживать до начала первого дня, когда придет к нему везение и сам собой появится в голове незнакомый пока метод дедукции.

19. Глава девятнадцатая

Через день после ограбления в сберкассу пришла красивая девушка в бирюзовой вискозной блузке и полосатых голубых брюках в обтяжку. Девушка имела короткую стрижку, которую опоясывала бирюзовая узкая лента, принесла на себе позолоченные серьги без камней в маленьких ушах и розовый шелковый шарфик, нырнувший концами в декольте. Она спросила охранника где найти заведующую кассовым отделом и, как-то ухитряясь не вилять бёдрами при тонкой талии и пухлых ягодицах, быстро пошла к окошку.

За стеклянной панелью с оконцем внизу издали бросался в глаза высокий, крашеный почти фиолетовой краской волос женщины бальзаковского возраста. Ещё в окне виднелись её коричневые роговые очки и сжатые губы без помады.

— Здравствуйте, — нежно пропела девушка. — Я мужа потеряла. Не ночевал дома вторую ночь. Милиционер он у меня. Его позавчера послали сюда. Сказали, что сберкассу ограбили. В милиции сейчас мне объяснили, что группа милицейская два дня у вас работает без отдыха, следы ищут от преступников. И спят, сказали, по часу, а потом снова ищут. Где они? Как мне его выловить? Даже не позвонил ни разу, гад такой!

Ирина Андреевна Лучко, не поднимая головы, всё же снизу вверх коротко глянула на посетительницу, которая пришла не по финансовому вопросу. И почему — то подумала, что девушка эта не жена милиционера. Чего бы он в сберкассе искал два дня? Да ещё и не один.

— Позавчера приходили трое. — Ответила она сухо. — Но были всего около часа Ничего не нашли и убежали. Чего бы ему дома не ночевать? Утром же работали, и то недолго.

— Ничего совсем не нашли? Ни одной улики? — девушка опечалилась. — Так где же он тогда, если им тут делать нечего?

Ирина Андреевна подняла голову. Фиолетовый волос свалился ей на спину.

— Ну, в милиции и спрашивайте. Может, его на какое другое преступление направили. Может, он сутками в засаде не разгибаясь сидит. А у нас никого больше не было. Не нашли же улик. Чего им снова бегать сюда? Государство вчера возместило нам украденное. У него денег много, у государства.

— Ну, я ему!!! — сердито пробормотала посетительница и неторопливо ушла.

— Эта расфуфыренная уже на Галкино, царство ей небесное, место кассиршей прибежала устраиваться? Полтора дня по радио передают, что нас ограбили, охрану и кассиров убили. Ну, шустрая. Разодетая, как на танцы вроде собралась. Очень уж у неё вид вызывающий. Не бухгалтерский. — Сразу же подлетела к окну кассирша Катя Малыгина и скороговоркой выдала эту длинную фразу. — Отшили вы её?

— Иди, не мельтеши, — строго сказала заведующая. — Что, клиентов нет? Тогда полы протри влажной тряпкой. Бывший директор уборщицу не принял. Жлоб. Может новый возьмёт в штат. Назначат же вместо убитого. Нельзя без директора. А то мы бесплатно и моем, и окна да двери красим. А это экономия что ли? Лучше бы ружья охранникам выдали, да ещё двух наняли. Здоровых, сильных. При наших хранителях-дедушках, у которых вон и без бандитов руки дрожат да ноги по полу шаркают, нас всех скоро насмерть перестреляют, раз уж началось такое…

Катя протерла пол в зале и вышла на улицу. В одиннадцать обещал прийти к ней Олежка. Жених. Так просто забежит на пять минут. Поцеловаться. Он тут рядом работает на ремонтно-механическом заводе токарем. Деталь выточит с начала дня и перекур будет у него минут на пятнадцать. Как раз хватит времени поцелуя на три. Долгих и страстных. Но до него пришел милиционер позавчерашний. В белой рубашке и бежевых льняных брюках.

— Не узнали меня? — засмеялся он. — Здравствуйте, Катя. Меня зовут Александр Павлович. Я тут кое-что забыл уточнить позавчера. Заведующая на месте?

— Ну, да, — улыбнулась Катя. — Не поймали грабителей?

— Так быстро можно только насморк поймать на сквозняке, — сказал красивый милиционер. — У вас там не дует? Я в прошлый раз видел, что все форточки открыты. Пейте чаще горячий чай. Разрешают вам?

Только Катя рот открыла, а в этот момент Олежка подбежал. Жених. Он тягучим нехорошим взглядом обмусолил Маловича и обнял Катю.

— Это к тебе гражданин? — спросил он неспокойным голосом.

— Я из милиции, — Шура показал парню удостоверение. — А ты откуда? Про ограбление знаешь?

— Конечно, — быстро ответил жених. — Весь город знает. По радио говорят. И в газете написали. А мне Катерина доложила.

— Давно у вас любовь? Извините за проникновение в личную жизнь. Служба такая.

— Ну, допустим, три года. Жениться будем осенью, — Олег пригладил каштановый «полубокс». — А вам оно на что? Это наше дело — любить да жениться.

— А ты позавчера с девяти утра до половины десятого где был и что делал? — Внимательно оглядел его снизу доверху Александр Павлович.

— Позавчера в девять я начал точить резьбовую штангу для стяжки нижних тросов на башенном кране. Я с ремонтно-механического завода токарь, — доложил Олег равнодушно. — Сберкассу не грабил. В цехе двадцать шесть человек скажут, что я вышел на пять минут покурить около двенадцати. Деталь сложная.

— Как фамилия твоя?

— Луганский.

— Идём к телефону. Позвоним начальнику цеха, — Шура взял его за рукав.

Позвонили с телефона охранника.

— Луганский с утра позавчера до обеда пахал как Бобик, — доложил начальник. — Деталь заковыристая. А он мастер. Такую точить двое смогут из цеха и всё.

Тут Александр Павлович использовал одну из милицейских хитростей, стандартный «мусорской» приём, который в обычной жизни люди называют наглой провокацией. С его помощью он мог поймать ниточку — причастен токарь Олег к ограблению или нет. Ведь возлюбленная могла ему сказать, что вечером деньги привезут и завтра будет много работы. Она — то знала. А Олег мог передать это кому- то из бандитов. Вполне.

— А за день до того как подсел он на эту серьёзную деталь, что за друг к нему приходил? — Спросил он, не зная, естественно, приходил кто к токарю или нет. Наудачу спросил. — Я из милиции. Майор Малович.

— Я его не запомнил толком. Но он часто забегает. По-моему, Витькой его зовут. Вышли они, пять минут покурили и Олег уже не отрывался. Точил до конца дня, — начальник цеха закашлялся и трубку положил.

— Вы откуда знаете,