Военные тайны ХХ века - Игорь Прокопенко

Но ставки в игре оказались слишком высоки. Выяснить задание было необходимо любой ценой. И тогда вызвали слиппера, чтобы совершить невозможное. Не имея ни фотографий, ни данных, ничего, кроме каких-то смутных воспоминаний, он сумел проникнуть в прошлое и почти полностью восстановить картину тех драматических событий. С помощью своего сознания он «вошел» в нужное помещение и всю ситуацию увидел сверху. Увидел людей, увидел нашего сотрудника, понял, как разворачивались события, услышал, о чем с пострадавшим разговаривали, как опрашивали. Под глубоким гипнозом разведчику вернули память.

Сегодня с человеческим мозгом работают тоньше, а главное, незаметнее. По сведениям из неофициальных источников, в марте 1991 года секретная группа наших спецслужб осуществила получасовой контакт с мозгом директора ЦРУ Роберта Гейтса. Тогда удалось выяснить некоторые детали операции «Буря в пустыне», что позже подтвердилось оперативными данными. Сведения о нашем операторе, проводившем контакт, засекречены. В документах он обозначен как Сергей К.

К тому времени у специалистов КГБ уже был богатый опыт подобной работы. В Афганистане моджахеды получали солидные премии за захваченных советских военных, дипломатов и советников. Пленных переправляли на секретную базу ЦРУ в Пакистане, где методом гипноза и другими психотропными приемами из человека вытряхивали всю интересующую информацию. Это был первый этап. Потом, после специфической обработки, от пленного оставалась лишь телесная оболочка с сознанием новорожденного. И этого новорожденного очень мудро использовали. Домой он возвращался закодированным зомби. Но весь ужас заключался в том, что человек даже не подозревал об этом.

«Под специальным гипнозом, не обязательно под энергетическим воздействием, просто под слабыми токами, которые проходили по шлему на голове, записывалась информация, – поясняет Майна Поляченко. – Она уходила на глубинные структуры мозга. Был код, так называемый щелчок. После выполнения операции информация закрывалась, и человек вообще ничего не помнил. Только тот, кто знал код входа, мог получить эту информацию или направить этого человека на исполнение определенных действий. Он был должен выполнить то-то и то-то, тогда-то, и быть там-то и там-то. Сам же носитель этой информации об этом не знал. В глубине подсознания закладывалась программа на выполнение любого задания, вплоть до ликвидации нужного иностранным спецслужбам лица. При подаче закодированного сигнала – набора цифр, звуков или даже определенного запаха – введенная программа включалась, полностью парализуя волю зомбированного».

Продолжает рассказ Майны Святослав Медведев, член-корреспондент РАН, директор Института мозга человека: «Мы знаем, как входит информация, как она выходит. Но что с ней происходит в процессе, это большая тайна. Известно пока мало еще и потому, что мы не знаем, на сколько процентов изучен человеческий мозг. Это тот самый случай, когда практика далеко опередила теорию. К концу афганской войны технология зомбирования достигла такого высокого уровня, что подчас было невозможно даже заподозрить хоть какую-то обработку человека. Если в первые годы пребывания наших военнослужащих в Афганистане вербовочные операции со стороны противника длились до семи-восьми месяцев, то в последние месяцы вербовка шла за полтора часа. Схема простая: человека силой приводят в штаб, зомбируют с помощью лекарственных средств и психологических тактик, наносят на тело ранения и выбрасывают недалеко от поля боя, как будто он попал под обстрел».

Раненый попадает к своим. Иногда распознать в нем зомби бывает практически нереально. В человека закладывалось до четырех программ поведения. В лучшем случае он оказывался запрограммирован на передачу информации нужным лицам.

Поясняет генерал-майор Георгий Рогозин: «По этому принципу работают так называемые «почтовые ящики». Людям забивают информацию и потом с этой информацией отправляют в другой регион. И там с человека «снимают» эту информацию, потом стирают все, и он опять Петя, Вася, Джейсон, нормальный человек, без всякого осознанного контакта с этой информацией. Он к ней доступа не имеет. Американцы работали с целым рядом программ в этом направлении, у них хорошие результаты».

Но цели противника при зомбировании наших военных не ограничивались передачей информации. В числе задач были убийства, срывы важнейших операций.

«После разведдопроса применялись технологии смывания, чтобы человек не помнил ни тех, кто задавал ему вопросы, ни то, о чем его спрашивали, – говорит Георгий Рогозин. — Сначала, чтобы сохранить сознание, записывали все, что он рассказывал о себе, на магнитофонную ленту, и через некоторое время ему делали психотропные уколы под левую лопатку, потом сажали под наушники и загоняли всю эту информацию. Потом загоняли информацию обучающего класса, связанную с возможным дальнейшим его участием в деятельности спецслужб, находящихся, допустим, на территории Советского Союза».

В глубины подсознания пленного закладывалось четкое задание на диверсию или даже ликвидацию нужного лица. И в определенное время под действием закодированного сигнала (а им могло быть что угодно – набор звуков, изображение или даже запах) заложенная программа включалась, полностью парализуя волю.

Проблема заключается в том, что в ряде случаев так и не удалось узнать, какая программа была заложена в человека. Когда наши врачи пытались открыть сознание потерпевшего, в нем запускалась программа самоликвидации – происходили сбои в организме, которые могли привести к смерти. Сеансы прекращались.

Только сейчас ветераны отечественных спецслужб признали, что одного такого зомби, весьма высокопоставленного офицера, перехватили в самый последний момент, когда его программа уже включилась. Но обвинить человека было не в чем. Он ведь даже не осознавал, что делал.

«Человек выполняет конкретные задачи, – продолжает Георгий Рогозин, – а потом срабатывает программа амнезии. И он никогда уже ничего не вспомнит. А если попытается кто-то подойти к этой информации извне, то ничего, кроме сумеречного состояния со стороны этого человека, не получит. Человек начинает превращаться в животное. Начинается психический взрыв личности».

Так обычный гипноз превращается в зомбирование, а научные опыты с сознанием человека – в разработку нового оружия. Психотронного оружия. Возможности разведки ХХ века оказались практически безграничны.

Управлять чужим сознанием, беспрепятственно устранять любого врага, целыми армиями создавать управляемых суперсолдат – все это кажется сюжетом фантастических боевиков. Однако многие факты говорят о том, что создатели триллеров недалеко ушли от реальности.

Говорит Георгий Рогозин: «Когда во второй половине ХХ века с точки зрения материального оружия все уже было испробовано, начались серьезные исследования по воздействию на психику. Потребовались конкретные решения, и по вопросам манипулирования сознанием многое было открыто. Потом возник вопрос: можно ли манипулировать человеком, влияя на его бессознательное?»