Дервиши в мусульманском мире - Петр Алексеевич Позднев

уме и памяти старого мужа, что он видел его при других каких-то обстоятельствах и в какой-то другой стране. Один раз он думал даже, что этот шейх имеет некоторое сходство с его прежним учеником, но так как старый шейх никогда и ни от кого не слышал о нем с самой их разлуки, то и заключил, что это только случайное сходство и что Али давно уже должен быть причтен к числу умерших. Мало-помалу посетители разошлись, и к ночи при тюрбе остались только два почтенных шейха с молодым юношей, который им прислуживал и о котором выше упоминалось. Только после этого некоторое; общение сделаюсь для них возможным, и очень скоро старый муж вполне убедился, что молодой шейх не кто другой, как его ученик. Он первый признал своего ученика, и дружба между ними скоро восстановилась. Цветущее состояние его прежнего ученика было источником великого удовольствия для старого мужа и развеяло некоторое чувство зависти, которое у него образовалось прежде. Шейх Али, со своей стороны, видимо был крайне счастлив, что получил визит от своего прежнего учителя и находился с ним с великим почтением и уважением. Они свободно говорили об интересах своих собственных тюрбе, и старый муж заметил, что возрастающая слава молодого шейха значительно содействовала и содействует славе старого. Не будучи в состоянии более воздерживаться от своего любопытства, старый шейх просил шейха Али сообщить ему, кто такой почтенный член их ордена, прах коего похоронен в тюрбе. Но относительно этого пункта его прежний ученик отказался дать объяснение. Однако, принуждаемый сообщить ему о том, что так глубоко затрагивало интерес и благосостояние их общего ордена, Али, только после того как получил формальное обещание не открывать тайны, рассказал своему прежнему учителю всю историю о своем путешествии до этого места, о его внезапном окончании с преждевременной смертью почтенного осла, которым учитель так щедро наделил его, и о способе, каким его останки были канонизированы народною любовью. Али только не возражал этой любви относительно того, во что сам искренне верил, именно – что такое дело было устроено прямым вмешательством Провидения для некоторой мудрой цели, что осел был вместилищем души какого-нибудь вновь воплощенного святого. На такое искреннее признание старый муж не выразил никакого удивления и выслушал рассказ со своим обычным спокойствием и достойным видом. Поэтому Али несколько изумился и встревожился, как бы это не послужило зловещим предчувствием о продолжении его до сих пор очень мирной и счастливой жизни в качестве шейха. Под таким размышлением он решился в первый раз в своей жизни спросить, какой святой погребен в тюрбе старого шейха, его прежнего учителя; но последний оказался весьма несообщительным относительно этого вопроса. Так как это было дело взаимной доверенности, то Али настоял, чтобы старый шейх высказался откровенно относительно столь глубоко интересующего их предмета, и только после того как он дал торжественную клятву сохранять тайну, Али узнал, к немалому своему удивлению, что умерший святой, над которым в течение столь многих лет бдел почтенный шейх и которому было вознесено так много его собственных молитв и прошений, был не кто другой, как отец его собственного компаньона, теперь столь высоко чтимого святого осла, которого вместе с своим благословением подарил ему его учитель492.

После такой истории становится совершенно излишним прибавлять что бы то ни было относительно жизни бдителей-дервишей.

3. Жизнь странствующих дервишей. Одни из дервишей ведут странническую жизнь до самой своей смерти, а другие – только временно.

Странствовать дервиши отправляются обыкновенно по достаточном приобретении спиритуалистических сил; и странствовать они идут с целью расточать между народами эти силы. Для этого они запасаются нусками, бужусами и т. п., которые главным образом распространяются в народе странствующими дервишами.

Общий характер жизни странствующих дервишей таков. Временно странствующие в разных магометанских странах дервиши ведут себя благороднее, сдержаннее по отношению к себе и к дервишам, чем странствующие до конца своей жизни. Эти последние крайне грубы, циничны и стараются изображать из себя магометанских диогенов. Но как те, так и другие имеют могущественное влияние и на мусульманский народ, и на магометанское правительство.

Для обнаружения своих спиритуалистических сил и для того, чтобы сильнее подействовать на народ, одни из дервишей, как напр., рифайя, хельвани и др., странствуя по разным странам, фиглярничают пред публикой, танцуют в самых смешных позах и ужасно искривляют свои члены, втыкают железные гвозди себе в глаза и в тело, разбивают огромные куски камня на своей груди, едят угли, стекла и пр., пропускают иголки сквозь свои щеки, пронзают себя мечами, а чаще всего упражняются в следующих действиях: выдалбливают корыто из дерева, наполняют его тряпками, смоченными маслом и дегтем, зажигают эти тряпки и в своих религиозных процессиях носят все это в ручном корыте таким образом, что пламя жжет им спину и голову493. Другие, как, напр., сагади, с той же целью приручают ядовитых змей и скорпионов, ходят с ними по улицам городов и сел, дозволяют им ползать по себе и едят их живыми, хотя это не всегда проходит для них безнаказанно. Так, в тех случаях, когда они не успеют извлечь ядовитых зубов из этих животных, получают отравление, так что не помогают им и спиритуалистические силы. Третьи, как, напр., рифайя и другие, приучают теленка или других каких животных совершать известные действия и ходят с ними по городам и селам, утверждая, что свои действия означенные животные совершают под влиянием спиритуалистических сил. Наконец, четвертые (рифайя, сагади и др.) ходят по городам и селениям без ничего и только предлагают свои спиритуалистические силы или для отыскания кладов, или для изгнания из домов злых духов, змей и т. п.

Для ознакомления с тем, каким образом дервиши совершают указанные выше действия, достаточно привести описание довольно характерных действий дервишей с теленком и при изгнании из дома змей, сделанное Лейном. Относительно теленка, которого водят дервиши рифайя, Лейн рассказывает: «Один святой, называемый Саид-Дауд аль-Хазаб (господин Давид-холостяк), живший в Тефагине, деревне Нижнего Египта, имел теленка, который всегда прислуживал ему, носил воду и пр. После смерти этого святого на месте его родины некоторые из дервишей рифайя стали приучать телят становиться на дыбы, ходить по лестницам, ложиться по повелению и проч. и затем ходили каждый со своим теленком по разным местам… теленку они давали название Гаджлюль Хазаб (теленок аль-Хазаба, или холостяка): однажды я пригласил в свой дом одного из таких дервишей с теленком – это единственный теленок, которого я видел; он скорее буйволо-теленок; к нему были привязаны два колокольчика: один