Лето Гелликонии - Брайан У. Олдисс

Утерев лицо рукавом, Билли ответил:

– Сударь, я знал о вашей тайной комнате прежде, чем ступил на камень двора этого замка, прежде чем вошел в город Матрассил, и это правда, сударь. Вместе с тем я во многом невежда и прежде всего в том, что касается принятого у вас обращения с иноземцами. Я совершил ошибку - не стоило называться чужим именем, представляться другим человеком - но я поступил так, поскольку сомневался, что вы способны поверить в правду, если выложить ее вам сразу, без подготовки.

– Могу сказать без преувеличения, что сам я, возможно, один из величайших искателей правды и радетелей о ней среди людей нашего несчастного века.

– Сударь, я знаю. И коль скоро это так, освободите меня. Позвольте мне следовать за королевой. Я никому не собираюсь причинить вреда, зачем держать меня в заключении?

– Я держу тебя здесь потому, что надеюсь узнать от тебя кое-что, возможно, полезное и ценное. Поднимись-ка.

Пленник поднялся, и советник внимательно его рассмотрел. Да, парень действительно выглядел необычно. Его сложение было более плотным, чем у коренных жителей Кампаннлата, хотя в то же время его нельзя было назвать уродом вроде тех чурбанообразных толстяков, которых обычно показывают за деньги на ярмарках и чьи предки, по слухам, не переболели костной лихорадкой, которую обязательно перенесли почти все жители Гелликонии.

Оттассольский друг-приятель советника, анатом КараБансити, будь он сейчас здесь, сказал бы, что у пленника отмечается необычно скругленная структура скелета. Кожа молодого человека была гладкой и малозагорелой, нос-пуговка, обожженный солнцем, уже начинал шелушиться. Волосы у парня были тонкими и светлыми.

Кроме того, присмотревшись, можно было заметить в пленнике и некоторые другие отличия, хотя и не столь бросающиеся в глаза, например, его манера держаться не походила на манеру держаться коренных кампаннлатцев. Слушая советника, незнакомец редко смотрел на него, задерживая на нем взгляд более-менее надолго лишь когда говорил сам, хотя причиной тут мог быть и страх. Глаза парня по большей части были устремлены вверх, вместо того чтобы быть обращенными долу. Кроме того, по-алонецки он говорил с незнакомым акцентом, на иноземный манер.

Все это советник отметил для себя, прежде чем продолжить:

– Расскажи мне о мире, с которого, по твоим словам, ты прибыл. Я считаю себя разумным человеком и постараюсь выслушать и понять все, что ты скажешь, каким бы невероятным этот рассказ мне ни показался.

Неудачно затянувшись, советник поперхнулся дымом.

Вернувшись с пустым ведром, Лекс поставил его на прежнее место и замер у стены, устремив взгляд вишневых глаз в точку, находящуюся где-то далеко в бесконечности за пределами темницы.

Билли снова опустился на свой отчаянно скрипевший стул. Положив закованные в кандалы руки на стол перед собой, он заговорил:

– Милостивый сударь, повторяю - я спустился с мира, во много раз меньшего, чем тот, где мы с вами сейчас находимся. Он сравним, может быть, с гранитным утесом, на котором стоит Матрассильский замок. Мой мир называется Аверн, но вашим астрономам он известен под другим именем, Кайдау. Так вот, обращаясь вокруг Гелликонии по круговой орбите высотой пятьсот километров, мой мир облетает ее за 7770 секунд, и его…

– Стоп, стоп. Так на чем же этот твой холм стоит, на воздухе, что ли?

– Нет, там, где летает Аверн, воздуха уже нет. Мой мир состоит из металла, и его можно назвать луной вашей планеты. В алонецком такого слова нет, поскольку у Гелликонии нет естественного спутника. Аверн обращается вокруг Гелликонии по орбите подобно тому, как сама Гелликония облетает раз за разом Беталикс. Так же как Гелликония, мой мир несется сквозь безвоздушное пространство, и так же как движение Гелликонии, его движение не прекращается никогда. Остановившись, Аверн упадет на вашу землю под действием силы тяжести. Вы понимаете, о чем я веду речь, сударь? Вам ведь известны основные принципы механики, управляющей движением небесных тел, Гелликонией, Беталиксом, Фреиром?

– Я понимаю, о чем ты говоришь, чужак, не сомневайся.

Советник прихлопнул муху, опустившуюся на его лысину.

– Да будет тебе известно, что ты разговариваешь с автором знаменитой «Азбуки Истории и Природы», книги, в которой я пытаюсь установить взаимосвязь всех знаний мира. Общая суть мирового знания мало кому ясна, таких людей считанные единицы, и я осмеливаюсь относить себя к их числу. Я знаю, что Беталикс и Фреир кружат около общего центра, в то время как Аганип, Ипокрен и Копэйс вместе с Гелликонией носятся по своим кругам вокруг Беталикса. Скорость обращения планет-сестер нашего мира пропорциональна их статусу и удаленности от родительского бока Беталикса. Кроме того, по бытующему мнению, все миры-сестры в свое время вышли из лона Беталикса, как человек выходит из лона матери и как когда-то сам Беталикс вышел из тела Фреира, матери всего. Без лишней скромности могу заявить: в том, что касается небесного бытия, мои знания очень обширны, будь уверен.

Взглянув в потолок, советник выпустил в мух струю дыма.

Билли откашлялся.

– На самом деле все происходит не совсем так, как вы только что сказали. Беталикс и его планеты представляют собой достаточно древнюю систему, попавшую в сети гравитации мощного светила, называемого вами Фреир, сравнительно недавно, около восьми миллионов лет назад по нашему исчислению времени.

Советнику не сиделось спокойно - он то и дело закладывал ногу на ногу, сцеплял руки и потирал ладони; выражение лица у него было брезгливым.

– Среди постулатов знания существуют запреты, дающие наказ тем, кто ищет в знании источник власти, предупреждение о трудностях и проблемах изучения частностей внешнего мира - а кроме того, предупреждение о возможности ошибки при неправильном определении предмета изучения. Все это, понимая его важность, я сформулировал в самом начале своей книги, в первой ее главе.

Не хочу оспаривать тот факт, что истинное знание у тебя есть, хотя ты и искажаешь его в угоду своим ложным домыслам, так мне кажется. Помни, БиллишОвпин, что открытие правды - дело трудное, всегда идет плечом к плечу с мучением, в твоем случае с пыткой. Я человек терпеливый, но когда ты начинаешь говорить о миллионах лет или лиг пути, даже я начинаю терять терпение. Если ты надеешься огорошить меня цифрами, то это бесполезно. Сухие цифры вещь пустая, их может изобрести любой, взяв из воздуха.

– Сударь, я не обманываю вас. Например, сколько, по-вашему, людей населяют Кампаннлат?

Советник смешался, потом махнул рукой.

– Где-то около пятидесяти миллионов. Да, по последним уточненным данным что-то около того.

– Неправильно, сударь. Шестьдесят пять миллионов человек и тридцать пять миллионов фагоров. Во времена ВрайДен, которую вы так любите цитировать, соотношение люди-фагоры было совершенно иным: восемь миллионов людей и двадцать три миллиона фагоров. Биомасса меняется в соответствии с притоком энергии на поверхность планеты. В Сиборнале сейчас проживает…