Код Золотой книги - Юрий Козловский

Маршал по очереди приник к щелям во всех четырех стенах и облегченно сказал:

– Можно идти!

Пройдя через сделанную из неошкуренных березовых жердей дверь, подвешенную вместо петель на двух кусках толстой прорезиненной ткани, мы оказались в сосновом лесу. Сосны тут росли корабельные – высоченные и прямые, как свечи. Строение, из которого мы вышли, оказалось то ли сараем, то ли лабазом – сложенный из бревен и крытый жердями домик без окон. Пройдя еще несколько метров, я снова обернулся и увидел вместо него покрытый травой холм…

С полчаса мы шли за маршалом, ступая по устилавшему землю под деревьями ковру из желтой сосновой хвои, пока не вышли на ухабистую лесную дорогу. Там нас дожидалась пассажирская «Газель» с неразговорчивым водителем за рулем, которого маршал представил своим помощником Федором. Я ничуть не удивился присутствию постороннего человека. Маршал рассказал нам, что он нередко пользуется услугами не имеющих отношения к Службе надежных людей, которым абсолютно доверяет. Например, убежище в Андах обеспечивали продуктами и всем необходимым жители лежащей в долине деревни. В Крыму на него уже десять лет работал Вася Полубояринов. Были и другие помощники. Разумеется, маршал не оставался перед ними в долгу. Рассчитывался он не только деньгами. При случае он не отказывал помощникам в медицинской помощи, избавляя их от болезней, часто неизлечимых. А Васе помогал оружием.

Проковыляв какое-то время по ямам, ухабам и кажущимся непролазными лужам, наш автобус свернул сначала на более-менее приличный грунтовый проселок, потом на узкую асфальтированную дорогу и наконец выехал на трассу, в которой я по указателям узнал Ярославское шоссе.

Еще километров пятнадцать, и мы въехали в Сергиев Посад, без остановки миновали центр, оставив с левой стороны Лавру. На выезде из города свернули налево и вскоре въехали через поднятый шлагбаум на территорию большого дачного массива. Попетляв по узким улочкам, остановились около высокого забора с широкими воротами и маленькой калиткой.

Пройдя следом за маршалом, мы оказались на обширном участке, посреди которого стоял приличных размеров двухэтажный деревянный дом. Не коттедж, а именно дом, построенный в старом дачном стиле, обшитый потемневшими досками, с застекленной верандой и большими окнами. Пока мы осматривались, Федор открыл ворота, загнал автобус под навес в углу двора, коротко попрощался с маршалом и ушел.

По привычке проводить рекогносцировку на каждом новом месте мы обошли участок. Спереди и слева от входа он был огорожен забором высотой не меньше трех метров, а с тыла и справа оградой служили высокие кусты, такие густые, что через них не смогла бы продраться и кошка. С тыльной стороны кусты прорезала тропинка, пройдя по которой я оказался на берегу узкого чистого ручья. Оба его берега были покрыты непроходимыми зарослями.

За забором и кустами не было видно соседних строений. Похоже, заросли задерживали и звуки, и на участке царила полная тишина, нарушаемая лишь щебетом сновавших в листве птиц. Я прислушался к своим ощущениям и определил, что мы попали в безопасное место. Во всяком случае, в ближайшие два-три дня нам ничего не грозило. Если, конечно, мы сами не займемся поисками приключений.

Маршал позвал нас в дом. Тут чувствовалась хозяйская рука. Идеальная чистота, нигде ни пылинки, никаких излишеств в обстановке, но мебель практичная и удобная. На двух этажах – пять жилых комнат и шесть спальных мест. Судя по архитектуре и планировке, дом был построен в пятидесятых годах прошлого века, но я не увидел признаков ветхости. Сразу видно, за домом хорошо следили и вовремя ремонтировали.

– Это бывшая дача секретаря горкома партии, – уловил маршал мою мысль. – Я купил ее пять лет назад и оформил на имя Федора. Он с семьей следит за ней, а когда появляюсь я – уступает мне место.

– А вы не боитесь, что он когда-нибудь привыкнет к собственности, его обуяет жадность, и…

– Исключено! – Он не дал мне договорить.

– Ладно, – упрямо не сдавался я. – Пусть ему самому это не придет в голову. Но у Федора есть жена, дети. Однажды они начнут пилить его, скажут – надоел этот наглец, гони его взашей! В жизни бывает всякое…

– Конечно, никогда нельзя исключать худший вариант, – флегматично ответил маршал. – Но, во-первых, со мной это не пройдет, а во-вторых, сегодня вечером Федор с семьей улетают на Кипр. Двухнедельная путевка и билеты уже у него в кармане. А за две недели, я надеюсь, мы справимся с московскими делами.

Обойдя дом, мы собрались на большой светлой веранде, служившей летней столовой. Маршал уже ждал нас. Протянув мне черную «Нокиа»-раскладушку, он сказал:

– Я на разведку. На связь выходите в случае крайней необходимости и только с этого телефона. Тут в памяти всего один номер, мой, другие набирать даже не пытайтесь, не получится. Впрочем, зачем я вам это говорю, вы ведь офицеры и все понимаете сами… На чердаке есть наблюдательный пункт, с которого хорошо просматриваются окрестности. Нужно организовать круглосуточное наблюдение. Вопросы есть?

– Есть! – ответил я. – Почему вы отправляетесь на разведку в одиночку? Не до конца доверяете нам? Ведь бывают ситуации, когда без помощи не обойтись!

– Справлюсь, – усмехнулся маршал. – Я давным-давно действую в одиночку и как-то справляюсь. Не одну сотню лет.

Мне нечего было на это ответить.

– А вам лучше не высовываться из дома даже за калитку, – добавил он. – Лев объявил вас дезертирами и предателями, и теперь вы в розыске.

– И ему поверили? – спросил я, похолодев. Не от страха. Было больно и невозможно представить, что боевые товарищи, с которыми приходилось проворачивать сложнейшие операции, могли вот так взять и поверить в наше предательство.

– Может быть, не все. – Маршал понял меня и постарался успокоить. – Но ищут вас активно. Конечно, агенты Службы не смогут прочесать все дачные поселки, да у них и нет основания это делать. Но они подключили к поискам милицию, и сейчас у каждого участкового есть ваши фотографии. Вы значитесь опасными преступниками, скрывающимися от правосудия. Надеюсь, с милицией вы справитесь легко, но все равно не теряйте бдительность. И вот еще что: вам лучше прямо сейчас изменить внешность, чтобы не терять на это время, если придется срочно уходить.

Маршал сел в «Газель» и выехал со двора, а я поднялся на чердак. Там, как и в доме, было на удивление чисто. Как только мы вошли во двор, я сразу приметил на доме надстройку непонятного назначения – возвышающийся на метр над коньком крыши застекленный шестиугольный выступ, похожий на граненый стакан. Под ним на чердаке был устроен помост с крутящимся стулом. Дом стоял на пригорке, и с этого наблюдательного пункта открывался отличный вид практически на весь поселок. Первым на пост заступил Митя-Мустафа.

Маршал вернулся к вечеру. К его приезду мы все изменили внешность, и падре некоторое время путался, не зная, как кого называть. Я, например, превратился в блондина с неприметным лицом. Нос картошкой, уши-лопухи, невыразительные бледно-серые глаза… Конечно, цвет глаз не поддается изменению, но тут пошли в ход контактные линзы.