Морена - Александр Афанасьев

Перед тем, как расходиться — они обнялись.

Переправившись через Дунай — к вечеру Ангел был уже в Кишиневе, столице Молдовы, где решил заночевать перед тем, как двигаться дальше.

Кишинев — ему не понравился. Некогда красивый южный город, теперь он пребывал в унынии, разрухе и запустении. Было видно, что не хватает денег, маленькие кафе — стояли без клиентов, музыка никому не была нужна. Было грязно, неприютно и некрасиво…

В который раз — Ангел убеждался в том, какой великой силой — являлась Россия в этой части света. Народы, вовлеченные в ее орбиту — сразу выходили на совершенно иную цивилизационную траекторию: строились заводы, мосты, города, сразу становились нужны плоды этой земли, а лучшие ее дети — ехали в Москву, в Петербург, где могли стать кем угодно. Неужели это не лучше, чем жить вот так, в грязи и запустении. Что хорошего в маленьких и никому не нужных государствах, которые не нужны, прежде всего, своему населению: значительная часть объявления касалась того, как уехать отсюда, получить европейский или российский паспорт.

Столкнувшись с тем кошмаром, который США творили в Ираке, который он творил от имени США, а затем начав изучать историю России — Ангел задался вопросом: а почему все именно так? Почему Россия — европейская страна по сути своей, в чем-то даже радикально европейская — но при этом в любой своей ипостаси: царская, коммунистическая, республиканская как сейчас — она неугодна ни Европе, ни США. Почему против России вот уже много сотен лет ведется тайная и явная война, почему ее столько раз пытались захватить? Почему — Никсон вполне себе нормально открыл коммунистический (коммунистический!) Китай, в котором только что закончились зверства времен Культурной революции — но при этом предложение Трампа, неплохого бизнесмена и прозорливого политика наладить по той же модели отношения с Россией — привели к политическому и культурному бунту в Вашингтоне, почему против этого моментально возникла бипартийная (!) коалиция. Почему для США — нормально иметь отношения с Китаем, где правит коммунистическая партия, и с Саудовской Аравией, где рубят головы на площади и обвиняют людей в колдовстве — но при этом США никогда не должны идти навстречу России? Ведь то что произошло в Вашингтоне по российскому вопросу — это не случайность, за этим кроется что-то глобальное.

Ответ на этот вопрос дала ему баронесса, дала давно…

— Давай, посидим… мои ноги уже не молоды, гулять всю ночь напролет…

— Бросьте, сударыня, вы всех нас еще переживете.

— О, какая чушь… но приятно.

Английский бульвар в Ницце — одно из мест в мире, которое само по себе является легендой. В свое время — его замостили деревянными щитами… своеобразие, которое он сохранил и поныне. Английский бульвар — место для променада сильных мира сего, кинозвезд и оперных див, увядающего дворянства и нуворишей. Тогда, в те годы — все было еще по старому… не было охраны, не было бетонных столбиков, чтобы остановить грузовик…

Тогда были другие времена.

Другие — и одновременно те же самые.

Баронесса — легкомысленно сбросила туфли, растянулась на лежаке. Никого не было, с пляжа все уже давно ушли и только любопытная Луна — выглядывала из-за облаков…

— Боже… как давно я тут не была — сказала баронесса — последний раз я тут была с … Верой Чеховой[55]. И мадам Рифеншталь[56] тоже тогда была. Да… именно так. Сколько лет прошло…

Сопровождавший ее спутник — молчал, смотря в небо.

— Звезд нет.

— Да — откликнулся он — нет.

— Ты задал мне вопрос, утром.

— Да…

— А зачем тебе знать ответ?

— Нельзя воевать за то, чего не понимаешь?

— Даже если это твоя страна?

— Да.

Баронесса достала сигарету, но прикуривать не стала. Помедлив, смяла в пальцах.

— Проклятая привычка…

…

— … Война, в которой ты можешь стать солдатом — длится не одну сотню лет. Она началась не вчера, и не в семнадцатом году. И закончится не завтра. До тех пор пока будет Россия — будет идти эта война. Последствия ее ты видел своими глазами.

— Да.

— Как она?

…

— Я все знаю.

— И?

— Ты правильно поступил.

Баронесса посмотрела на него… ему показалось, что глаза ее светятся в темноте. Но это была всего лишь косметика. И луна…

— Она лечится в больнице. Я оставил ее там…

— Что-то серьезное?

— Не думаю. Похоже, что нет.

— А потом?

Он пожал плечами.

— У нее никого нет. Совсем никого. У меня тоже.

Баронесса рассмеялась.

— Чудно… как в сорок четвертом.

— Хуже. Ее родители продали ее как вещь.

— Да… такого тогда не было.

И снова — молчание. И луна.

— Насчет того что ты хочешь знать… мы сами не знаем всего. Но вынуждены подозревать… и узнавать. Нас обманули в девяносто первом… обманули и в девяносто втором. Обманули страшно и жестоко. Мы воевали на фронтах тайной войны против советской власти. И нам говорили, что мы воюем против зла коммунизма, и как только Россия избавится от этой чумы, она будет на равных принята в семью народов. Но как видишь, этого нет и в помине…

…