Студент - Валерий Георгиевич Анишкин
Шрифт:
Интервал:
— Из тебя получится хороший поэт… Если, конечно, не бросишь писать… Знаешь, я часто размышляю на эту тему, писательства, — сказал я.
Алик повернулся ко мне с готовностью слушать.
— Может быть это и прописные истины, но всё же истины. Как, например, не согласиться с тем, что «без труда — не вытащишь рыбку из пруда»… Талант талантом, но чего-то достичь можно, если то, что ты делаешь, становится не хобби, а призванием… Ждать призрачного вдохновения, чтобы написать пару строк? Это не серьезно. Если бы Пушкин или Есенин писали только по вдохновению, они бы ничего не написали. Вдохновение приходит — или не приходит — во время работы. И тогда появляются гениальные стихи. Но поэзия, как и проза не состоит только из гениальных произведений, и никто не ждет этого от авторов, мы чаще читаем не гениальную, а просто хорошую литературу. А писать хорошо — это довольно тяжелая и часто рутинная работа. Все просто и… сложно. Согласен?.. А у нас с тобой, в общем-то, пока ещё ничего и нет. У тебя пара десятков, может быть, немного больше, стихов, у меня, сколько-то рассказов…
— Наверно, ты прав, — немного помолчав, просто сказал Алик. — Но, скорее всего, я не дозрел до того, чтобы это стало моей работой. А, в общем, как получится. Может быть, это само придет. Вот у тебя уже на лбу написано, что ты станешь писателем.
Он беззаботно засмеялся, взял бутылку и стал разливать вино в бокалы. Я пожал плечами и заметил: «А это как сложится!»
Мы выпили, немного посидели, и я попрощался, с ребятами, пообещав ребятам зайти в субботу к Лерану, где соберутся все.
— Обязательно приходи, — попросил вдогонку Алик. — С тобой все хотят увидеться…
В субботу у Лерана собралась почти вся компания, кроме Олега Гончарова — он уехал на родину в свой Курган, и еще не было Милы. Я принес три бутылки портвейна, как оказалось, кстати, потому что у ребят на столе, которым по-прежнему служил рояль, стояло всего две бутылки яблочного вина на пятерых, и они сидели с постными физиономиями.
— Теперь бухнём, а то дожили, бухла и то не на что купить, — весело заключил Вовка Забелин, потирая руки.
— Конечно, — не удержалась Маша, — если каждый день пить! Как будто, без вина поговорить не о чем.
— Поговорить всегда есть о чем, — не согласился Леран. — Только с вином как-то веселее. Студенты мы или нет? Даже в гимне поется «Гаудеамус игитур, ювенес дум сумус», что значит «Давайте веселится, пока мы молоды». Алик Есаков запел: «Gaudeamus igitur, Juvenes dum sumus! И все подхватили:
Post jugundam juventutem,
Post molestam senectutem
Nos habebit humus.
Гимн дружно допели до конца, и стало весело без вина. Тем не менее, вино пили, и поговорить нашлось о чем.
— Гимну кто научил? — спросил я.
— Морозов. Он, кстати, на инязе вместо Зыцеря языкознание ведет, — сказал Валерка Покровский.
— Животик не подобрал?
— Да ты что? Еще больше раздобрел. Даже щечки зарумянились, как у младенца, — засмеялась Маша.
— Но мужик хороший, — заметил Валерка.
— По крайней мере, не вредный, студента понимает, — согласился Леран.
— Вовка нос так и не выправил? — тихо спросил я у Маши. Нос у Вовки Забелина вызывающе смотрел вправо.
— А мне он как-то не мешает, — беспечно бросил Вовка, уловив каким-то кошачьим слухом мои слова. Мне стало неловко, но Вовку это совершенно не смутило.
— Его девки и с таким носом любят, — сказала Маша. — Настоящего мужчину, как известно, шрамы украшают. Правда, Вов?
— Истинная правда, — не стал отказываться Вовка.
— На кота он блудливого похож, — сказал Леран Еремин.
— Могу и обидеться, — серьезно ответил Вовка.
— Мальчики, не ссорьтесь. А ты, Леран, говори, да не заговаривайся. Одно дело — шутка, и совсем другое — хамство.
— Ну, извините, перегнул. А ты, Вов, не обижайся, что-то я сегодня не в форме, — признался Леран.
— Ладно, — согласился Вовка. — Сейчас поправим.
И он, открыв очередную бутылку, стал разливать вино по гладким стаканам с золотыми каемками. «Эра граненых стаканов закончилась», — пожалел я, подумав о том, что выпивки из граненых стаканов в прежние времена проходили веселее и демократичнее.
— Леран, убери книгу, а то ненароком вином зальем, — сказал Валерка Покровский.
На краю крышки рояля рядом с бутылками, яблоками, сырками и шоколадными конфетами «Василек» как-то некстати лежала книга. Я взял томик в руки, чтобы передать Лерану, и отметил название: «Дженни Герхардт».
— Ты, что-ли, читаешь? — спросил я Лерана.
— Да ну, это маман. Я до женских романов неохочь.
— Да что ты понимаешь? — обиделась за Драйзера Маша. — Книга и интересная, и поучительная. И о многом заставляет задуматься. А вам, мужикам, тем более полезно прочитать.
— Потому что Дженни родила без мужа? — насмешливо сказал Вовка Забелин.
— Потому что предрассудки, — пылко ответила Маша. — Дженни пожертвовала свою жизнь ради любимых мужчин, а Лестер оказался слишком слабым человеком, чтобы переступить условности своего круга. Он просто бросил Дженни.
— Так он за это и поплатился, потому что женился на девушке, которую не любил, — сказал я, чтобы поддержать Машу, близко принявшую к сердцу историю, рассказанную писателем.
— Я и говорю, что это не роман, а одни слезы, сантименты, которые так любят женщины, — сказал Вовка Забелин.
Я видел, что никому больше не интересна Дженни Герхардт, также, как и ее автор, и оставил эту тему.
Говорили потом о новых фильмах, которые шли на экранах кинотеатров. Восторгались недавно вышедшей в прокат «Судьбой человека» с Бондарчуком, смеялись, вспоминая кадры недавно появившегося на экранах фильма «В джазе только девушки» с Мэрелин Монро. Меня расспрашивали про Ленинград, про институт, вспомнили и мои рассказы в «Неве».
— Не зря ты уехал в Питер, — сказал Валерка Покровский. — Тебе же Зыцерь письма в универ, вроде, давал?
— Письма мне не пригодились. И без писем приняли, — ответил я спокойно, но меня задел его тон.
И вообще я отметил, что ко мне стали относиться хотя и с некоторым пиететом, но настороженно. От этого я чувствовал себя неловко, понимая, что для всех я уже, если не чужой, то и не свой.
Когда выпили все вино и стали соображать, где достать еще денег на выпивку, я положил на рояль двадцать пять рублей. Вовка Забелин полез целоваться, а я, сославшись на то, что обещал быть пораньше дома, со
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!