Ты следующий - Любомир Левчев

Пока я осознал, что именно произошло, Живков со свитой уже исчез. И все поспешили разойтись по своим судьбам. Над черной дорогой снова поднялось облако — Призрак, который продолжал интересоваться мной. Наверное, я бы еще долго сидел недвижно в коридоре старой школы, если бы не мои друзья, которые подхватили нас вместе с оставшимися нераспечатанными бутылками и повели в дом рядом со Стрямой. Там началась попойка с объятиями и песнями. Я слышал только одно: «Ты спасен! Ты спасен!» Все наперегонки рассказывали мне то, что прежде скрывали. Выяснилось, что в конце каждой недели ЦК запрашивал сведения обо мне — как я себя веду, что болтаю, что пишу. Кафкианский абсурд. Хорошо, что я напился. Впервые с тех пор, как оказался здесь.

На следующее утро я проснулся свободным. Я мог вернуться домой, мог делать все, что вздумается. Мог попасть куда угодно — но только не в себя прошлого. Что-то произошло у меня внутри. Какой-то огромный болид проделал мертвый кратер в моей душе. И я вдруг почувствовал, что не спешу, что не знаю, чем именно займусь. И, вместо того чтобы тут же понестись в Софию, я остался в доме уединения. Мне было жалко расставаться со всем этим. С грациозной лаской, с Амедом. Что они будут без меня делать?

Не прошло и трех дней с момента моего спасения, как перед домом остановились мои последние «гости». Из «мерседеса», блестевшего как кристалл турмалина, вышли незнакомые мужчины и женщины. Шофер с интеллигентным лицом, изысканно одетый, вошел в дом как разведчик, пока вся компания осматривалась во дворе. Я встретил его на лестнице босиком, в джинсах.

— Ведь это вы Левчев, правильно? — хитро улыбнулся он. — Не удивляйтесь. Вас приехал проведать товарищ Венелин Коцев. Вы можете обуться…

«Гости» осмотрели дом с надменным любопытством.

— А вы живете как в раю! — иронично заметила одна из дам.

— Пойдемте, я покажу вам спиртоварню, — нарочно подначил я Венелина Коцева.

И дал ему попробовать первача. Мы были вдвоем. И смотрели друг на друга испытующе. Коцев покраснел. Наверное, от крепкой ракии.

— Ну, можно, конечно, и о спиртоварнях писать, но не только же о них…

Я улыбнулся:

— Разумеется, но вам должно быть известно, что я это место не выбирал.

— Да, я знаю… Но я знаю также, что мы станем друзьями.

(Когда Венко сняли с поста, назвали его авантюристом, раздавили, вот тогда мы подружились по-настоящему.)

— Человек предполагает, а Бог располагает.

— Я приехал взять тебя на праздник роз. Собирайтесь. Всей семьей. Машина вернется за вами. Там мы и продолжим наш разговор.

А праздник роз был потрясающим зрелищем. Высоких гостей — министров, послов, деятелей культуры — сажали в маленькие расписные тележки, украшенные венками из роз, колокольчиками, корзинами с фруктами и бутылками. Затем вереница повозок в сопровождении музыкантов отправилась к розовым садам и новым горизонтам. Мне надо было осознать, что моя жизнь становится розовой. Но я не люблю этот цвет. Да и он меня не жалует.

Когда я вернулся в Софию, я поразился перемене. Все как будто было прежним, а Дух времени — другим.

Я спросил Цветана Стоянова, что произошло. Он засмеялся:

— Произошел обмен.

— Но что на что поменяли? Шило на мыло? Баш на баш? Коня на кота?

— «Чайку» на «мерседес».

На коне или без него, но что-то ускакало от меня, и я чувствовал свою несвоевременность. Вызывающий авангардный оптимизм испарился. Опять налетели недоверие и подозрительность. Все вели какую-то тайную бухгалтерию. Ожидались и производились загадочные назначения. Бывшие друзья делали вид, что мы незнакомы. Как говорится, завидев меня, они переходили на другую сторону улицы. Старые компании перегруппировались и переместились в новые заведения.

В газете «Литературен фронт» работал новый главный редактор — Г.Д. Гошкин. Когда я попался ему на глаза, он обрадовался, вспомнил о пылесосах и весело спросил:

— А сейчас ты где работаешь?

— Как где?! Здесь, в этой редакции.

— Что, правда? — озадачился философ. — Мне никто об этом не говорил. Но я не против… Наступает время летних отпусков. Заменяй пока тех, кто отсутствует. А осенью решим, кем тебя устроить…

Как будто он сказал мне: иди, замени самого себя, а то совсем не справляешься.

Но пока я возвращался к действительности, в 1964 году знаменитые личности унесли в небытие множество тайн, сокрытых за пафосом нашего века. Еще в начале года папа Павел VI посетил святые места (Иерусалим), словно намереваясь подготовить для важных душ VIP-прием на небесах. Туда отправились бывший президент Соединенных Штатов Герберт Гувер и герой Второй мировой войны генерал Дуглас Макартур. (После Кеннеди Америка, потеряв частичку своего будущего и частичку прошлого, сосредоточивается на настоящем.)

Добрая старая Англия торжественно отходила в небытие вместе с леди Астор (первой женщиной в английском парламенте) и лордом Бивербруком. (Нужны уже другие газеты! Другие вести!)

Третий мир потерял одного из своих отцов: Джавахарлала (Пандита) Неру.

Во время летних сенокосов смерть забрала Мориса Тореза и Пальмиро Тольятти. Две заглавных «Т» — оба из последних титанов Коминтерна (разогнанного Сталиным ровно 20 лет назад).

Пока шумели эти торжественные проводы (а может быть, и встречи там, наверху), незаметный человек слез с громады локомотива со своей маленькой сумкой железнодорожника в руке и незаметно прервал линию мировой судьбы. Это был мой дядя Драго — старый конспиратор, который покинул этот мир, не предав никого и не издав ничего — даже одного-единственного вздоха. Пограничники запредельного без колебаний должны были отправить его в рай. Но я уверен, что он обошел их заставу и направился в ад, потому что там его ждали боевые товарищи. Возможно, это он научил меня стыдиться розового цвета.

А в конце 1964 года итальянские специалисты раздули сенсацию, будто знаменитая падающая башня в Пизе может рухнуть в любой момент.

И вот 15 октября мир был оглушен грохотом падения. В Москве свергли Хрущева!

Всего лишь несколько месяцев назад он вместе с Насером и Ахмедом бен Беллой открывал грандиозную Асуанскую плотину. Нет, он, конечно, походил не на фараона, а скорее на деревянного сельского старосту из музея в Каире. Но выше его никого не было. А сейчас ему осталось лишь прогуливаться в пенсионерской тужурке по московским улицам. Его близкие рассказывали, как он плакал дома в одиночестве от бессилия и обиды. Тайные службы отомстили сами себе, предпочтя Брежнева. И они раз и навсегда взяли судьбу СССР в свои руки (см. «КГБ — взгляд изнутри» Кристофера Андрю и Олега Горлиевского). Партия клонилась к закату.