Мечтая о тебе - Лора Ли Гурк

Его руки постепенно расслабились, Натаниэль пребывал в состоянии блаженства. Уже засыпая, он прошептал Маре на ухо: «Мы можем пожениться к Рождеству».

Когда Натаниэль проснулся, рядом никого не было. Сквозь щели закрытых ставен в комнату проникал неяркий свет обычного для Англии рассвета.

Натаниэль повернул голову и увидел Мару. Она сидела на табурете возле большого шкафа и одевалась. На ней уже были сорочка и панталоны – остальная одежда лежала рядом.

Мара сидела к Чейзу боком, так что он видел лишь ее профиль.

Повернувшись на бок и уперевшись локтем в кровать, он смотрел, как она надевает чулки, и думал, что многое отдал бы за то, чтобы это зрелище повторялось каждое утро.

– Знаешь, – сонно пробормотал Натаниэль, – наверное, есть и лучшие виды, с которых может начинаться утро мужчины, но я не могу вообразить, что бы это могло быть. Ты прекрасна, я не могу налюбоваться тобой.

Его сонный, полный удовлетворения голос взволновал Мару. Она лихорадочно пыталась подвязать чулки. Хотя Натаниэль не видел ее лица, он готов был поспорить, что оно сейчас было пунцовым от смущения. Все также не глядя на Чейза, Мара взяла корсет, накинула его на себя и, повернувшись к Натаниэлю спиной, начала застегивать крючки.

Вначале Натаниэль думал, что Мара просто обеспокоена. Затем, когда его чувства обострились, он понял – что-то не так. Откинув простыню, он поднялся с кровати. Мара услышала его шаги и напряглась. Ее пальцы, уже застегивавшие блузку, замерли. Чейз подошел сзади и мягко обнял Мару за талию. Поцеловав ее в плечо, он прошептал:

– Доброе утро.

– Мне надо идти, – пробормотала Мара, не поднимая головы. Все ее внимание было сосредоточено на том, чтобы поскорее возвести все те барьеры, которые он, Натаниэль, прошлой ночью разрушил. А ведь он думал, что эти барьеры между ними разрушены окончательно.

– Что-то не так? – спросил он.

– Ничего, – просто ответила Мара. – Мне надо идти работать. И вам – тоже.

Она подняла руки и попыталась оттолкнуть Натаниэля.

– Ничего? – спросил Натаниэль. Его руки напряглись. – Мара, почему ты так поступаешь? Еще вчера вечером я подумал…

Натаниэль не договорил фразу до конца – Мара его перебила.

– Вчера вечером мы совершили ошибку, – сказала она, все еще не глядя ему в глаза.

– Ошибку?! – переспросил Чейз. Его голос внезапно наполнился гневом. – Не я пришел к тебе в комнату, а ты ко мне. Или ты забыла?

– Я не должна была! – воскликнула Мара, прижимая руки в перчатках к своим пунцовым щекам. Наконец она взглянула на Натаниэля. В ее широко раскрытых серых глазах застыла тревога и, что задело Натаниэля больше всего, сожаление. – Это была моя ошибка. Я не знаю, о чем думала, когда вела себя так… Ведь еще и полгода не прошло со смерти Джеймса.

Натаниэль порывисто схватил руки Мары.

– Так тебя снова посетил призрак Джеймса? – спросил он. – Вчера вечером я думал, что в комнате на кровати нас только двое.

Мара молчала, плотно сжав губы. Чейз изучал ее лицо.

– Ну вот опять, – с горечью сказал он.

– Что «опять»?

– Опять ты надеваешь свою несносную броню, которой прикрываешься, когда хочешь скрыть то, что действительно думаешь и чувствуешь. Это больше не работает. Я знаю, о чем ты думаешь. Твое лицо можно читать как книгу. Вчера вечером ты пришла ко мне, потому что нуждалась во мне, поверила мне. Но пойми, и ты нужна мне. Я люблю тебя.

– Слова, слова… Я больна словами любви. Разве вы… ты не понимаешь? Восемь лет Джеймс говорил мне слова, которые не значили ничего. Он делал что хотел и когда хотел, не спрашивая, чего хочу я.

– А я спрашиваю. Чего же ты хочешь? Чтобы я встал перед тобой на колени или вырвал из груди свое сердце?

– Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое!

– Нет, ты хочешь не этого. Иначе бы ты не пришла ко мне.

– Мне жаль, что я так поступила.

– Почему?! Только потому, что я показал тебе, как могли бы складываться наши отношения? Что случилось за эту ночь, Мара?

Мара попыталась освободиться, но Натаниэль удержал ее.

– Я не такой, как Джеймс. Сколько раз я должен это доказывать, прежде чем ты поверишь мне? Или ты слишком упряма для того, чтобы признать, что тебя также тянет ко мне? Даже сейчас, после нашей ночи. Ты нужна мне. Называй это любовью, влечением, потребностью, мне все равно. Все это лишь части целого.

– А ты мне не нужен, – резко сказала Мара, стараясь заглушить внутренний голос, который кричал об обратном. – И вообще я больше не могу позволить себе влюбляться. Мне никто не нужен. Я больше не перенесу, если кто-нибудь разобьет мне сердце. – Голос ее дрогнул. – Я не смогу перенести этого снова! Почему ты отказываешься понимать это?

– А почему ты решила, что я отказываюсь? – настойчиво спросил Чейз. – Я это понимаю. Когда-то я и сам симпатизировал Джеймсу. Но ты знаешь, что я думаю о нем сейчас? Я ненавижу его за то, что он испортил тебе жизнь, а потом бросил. Но все обвинения достаются мне! – Натаниэль вздохнул. – Я люблю тебя. И за это страдаю.

Мара выдернула руки и отступила назад:

– То, чего ты хочешь, я не могу тебе дать. Ты хочешь всю меня. Мои душу, сердце и разум. Я не могу дать тебе все это. Не хочу!

Обогнув Натаниэля, Мара выбежала из спальни. Натаниэль хотел побежать за ней, но вовремя понял, что не одет. С проклятиями он сел на кровать. Хлопнула дверь. Мара ушла.

Глупая… Когда она перестанет убегать? Черт побери, он Натаниэль Чейз, а не Джеймс Эллиот. Но она все еще не может научиться доверять ему, Чейзу. Еще вчера вечером он был уверен, что Мара любит его, однако теперь от той уверенности не осталось и следа.

Мара ругала себя за то, что допустила слабость и пошла к Чейзу. Ведь она не шлюха. Однако легла в постель к Натаниэлю и позволила ему проделывать с ней то, что никогда не делал ее собственный муж. Ей казалось, что от одних лишь воспоминаний о ласках Чейза можно сгореть со стыда. Мара изучала свое лицо в крохотном зеркальце над умывальником. Она не могла понять, как такие бурные эмоции не отразились на нем.

Она должна стыдиться того, что совершила прошлой ночью, но, как ни старалась, почему-то не испытывала чувства стыда. Она мысленно возвращалась к событиям прошлой ночи, однако представить себя шлюхой не могла. Она чувствовала лишь, как ее сердце заполняет сладкое счастье любви к Натаниэлю, и ощущала острое желание быть с ним. И еще был страх, что она потеряет контроль над ситуацией. Все эти противоречивые чувства боролись в ней и разрывали на части. Но больше всего пугало Мару то чувство, которое вселялось в нее, когда Натаниэль был рядом. Когда он обнимал ее, целовал, прикасался к ней, она чувствовала, что все в порядке. Лежа рядом с ним, она чувствовала себя защищенной. Ей было тепло в его объятиях, словно она вернулась домой. Она любила Натаниэля, но ненавидела себя за то, что теряет контроль.