Скрытое управление человеком - Виктор Шейнов

Сложность в том, что человек этот не только в получку, но и через месяц не отдает. Напоминать неудобно, да и ему отмахнуться ничего не стоит: "Не бойся, отдам. Вот только премию получу". Но не дать тоже неудобно — давно знакомы, сумма небольшая, да и деньги у вас есть, опять же "детишкам на молочишко".

Но ведь не отдаст И так плохо, и так плохо. Стоп, манипуляция! Похоже, про детишек он перегнул. И что теперь, взять их на содержание?.. Расставим точки над i:

— И что это ты такое купил, что даже на еду детям не осталось?

— Да знаешь, как-то деньги разошлись. Думал, премию выпишут, да вот, «пролетел».

— А что так?

— Да начальник окрысился.

— С чего это?

— А я отказался остаться после смены поработать.

— Дела были?

— Ну да, футбол хотел посмотреть.

— И как, игра понравилась?

— Так себе.

— Выходит, зря отказал начальнику?

— А пошел он! Слушай, так ты мне одолжишь или как?

— Или как.

— Неужели не выручишь?

— Не выручу.

— Ну ты даешь. Не ожидал от тебя. Друг называется!

— Понимаешь, я эти деньги не украл. Я их заработал. Терять их мне жалко. А ты ведь вовремя не отдашь, я знаю.

— Да я гарантию даю!

— Знаю я эту гарантию. Ходи потом, напоминай, а ты будешь завтраками кормить. Нет уж, спасибо.

— Откуда ты взял, что не отдам?

— Так уже было. Да и другие жаловались.

— Кто это другие?

— Те, у кого ты одалживал. У тебя есть еще что-нибудь ко мне? А то у меня — дела.

— Ну ладно, прощевай.

— Будь здоров.

Читатель, вне сомнения, увидел здесь применение сразу нескольких ступеней защиты. Прежде всего — осознание, что имеет место манипуляция. Далее — пассивная защита (перевод разговора на другую тему). Поскольку манипулятор не был готов к разговору, то отвечал не лучшим образом. В результате его ответов у "несостоявшейся жертвы" возникло и окрепло желание расставить точки над i.

От великого до смешного — один шаг

В романе Ф. М. Достоевского "Братья Карамазовы" штабс-капитан Снегирев, узнав, что его сын укусил Алешу Карамазова за палец, разражается следующей тирадой:

"Жалею, сударь, о вашем пальчике, но не хотите ли, я, прежде чем Илюшечку сечь, свои четыре пальца сейчас же на ваших глазах для вашего справедливого удовлетворения и оттяпаю! Хватит четырех-то?"

В такой драматизированной форме Снегирев высказал то, что его беспокоило. Но перейдем от драмы к комедии.

Пассажир поздно ночью подкатывает к подъезду дома на такси.

— Сколько?

— Четырнадцать.

Протягивает водителю пятнадцать и ждет сдачи. Водитель убирает деньги в карман и ждет, когда пассажир выйдет.

— Что, сдачи нет? Тогда прокати меня два раза вокруг песочницы!

Таксист протянул сдачу.

Или такая сценка:

Жара. Пляж. Фотограф с обезьянкой.

Отдыхающий (развязно):

— Это с обезьянкой скока будет стоить?

Фотограф (внимательно глядя на отдыхающего):

— Сфотографироваться? Или что другое?

Окружающие засмеялись.

Находчивый фотограф поставил пляжника на место.

Его обидело развязное поведение отдыхающего, и именно к этому он привлек общее внимание.

Итак…

… защита "Расставим точки над i" разрушает сценарий манипулятора, но практически не наносит ему ущерба. Адресат удовлетворяется тем, что он сам не пострадал, а манипулятор понял, что он своей цели не достигнет.

Встречный удар — контрманипуляция

Ее сущность

Контрманипуляция — наиболее сильная из защит — представляет собой ответную манипуляцию, в которой используются обстоятельства, созданные первоначальным манипулятивным воздействием нападающего субъекта.

Исполнение контрманипуляции: сделать вид, будто не понимаешь, что тобой пытаются манипулировать, начать встречную игру и завершить ее внезапным поворотом ситуации, показывающим манипулятору ваше психологическое преимущество, — психологическим ударом, приводящим к поражению манипулятора.

"Гамлет" Шекспира — пособие, по манипулированию и защите от него

Чтобы убедиться в этом, воспроизведем только одну сцену из «Гамлета» (Шекспир В. Комедии, хроники, трагедии. М.: Художлит., 1988, Т. 2. С. 208–209).

"Розенкранц: Мой принц, вы когда-то любили меня.

Гамлет: Так же, как и теперь, клянусь этими ворами и грабителями.

Розенкранц: Мой добрый принц, в чем причина вашего расстройства? Вы же сами заграждаете путь своей свободе, отстраняя вашего друга от ваших печалей.

Гамлет: Сударь мой, у меня нет никакой будущности.

Розенкранц: Как это может быть, когда у вас есть голос самого короля, чтобы наследовать датский престол?

Гамлет: Да, сударь мой, но "пока трава растет"" — пословица слегка заплесневелая.

(Возвращаются музыканты с флейтами)

А, флейты! Дайте-ка мне одну. Отойдите в сторону. Почему вы все стараетесь гнать меня по ветру, словно хотите загнать меня в сеть?

Гильденстерн: О мой принц, если моя преданность слишком смела, то это моя любовь так неучтива.

Гамлет: Я это не совсем понимаю. Не сыграете ли вы на этой дудке?

Гильденстерн: Мой принц, я не умею.

Гамлет: Я вас прошу.

Гильденстерн: Поверьте мне, я не умею.

Гамлет: Я вас умоляю.

Гильденстерн: Я и держать ее не умею, мой принц.

Гамлет: Это так же легко, как лгать, управляйте этими отверстиями при помощи пальцев, дышите в нее ртом, и она заговорит красивейшей музыкой. Видите — это вот лады.

Гильденстерн: Но я не могу извлечь из них никакой гармонии, я не владею этим искусством.

Гамлет: Вот видите, что за негодную вещь вы из меня делаете? На мне вы готовы играть, вам кажется, что мои лады вы знаете; вы хотели бы исторгнуть сердце моей тайны; вы хотели бы испытать от самой низкой моей ноты до вершины моего звука; а вот в этом маленьком снаряде — много музыки, отличный голос; однако вы не можете сделать так, чтобы он заговорил. Черт возьми, или, по-вашему, на мне легче играть, чем на дудке? Назовите меня каким угодно инструментом, — вы хоть и можете меня терзать, но играть на мне вы не можете".