Путь первого - Максим Александрович Лагно

словах, беспечный юноша. Даже полугрязный ребёнок сможет получить грани. А на ветроломах есть храмы наёмников, где он получит законное имя и научится слышать Внутренний Голос. Да и вообще, твой грязный ублюдок скорее умрёт, чем станет прирождённым жителем.

— Вот видите, всё отлично устраивается.

Танэ Пахау недовольно помотал головой:

— Но разве ты не мог найти себе нормальную жену, чтобы как у всех? Я бы нянчил твоего ребёнка, как своего внука.

— Я ещё молод. Куда спешить? Женюсь ещё.

— Ты же понимаешь, что нельзя хранить грязного ребёнка здесь? Наши подлые соседи сразу донесут стражникам.

— Понимаю, — согласился я. — Необходимо найти дом для Снеж… для этой Служанки.

— Какой ещё дом?

— Я слышал, что на одном из ветроломов живут потерянные слуги.

— Живут, — буркнул Танэ Пахау. — Но недолго. Ровно до того времени, пока туда не прилетят с облавой небесные стражники.

Но от Нау я слышал другое. Что беглые или брошенные слуги жили на ветроломах и никто их не трогал. Там они смешивались с беднотой из прирождённых жителей. Там рождались дети, которые получали грани и одно наследованное озарение.

Надо встретиться с Нау.

А пока я передал Снежану в руки нашего Слуги, наказав найти или оборудовать ей комнату.

— И не в яме, как у тебя, а на поверхности, — добавил я. — При необходимости построй сарайчик, дров у нас навалом. Ну и покорми её, не обижай.

Когда они ушли я попробовал подумать о факте: я — отец. Вроде бы я должен переживать некое высшее чувство? Но я не переживал. Беременность низкой казалась мне чем-то вроде беременности кошки. Все переживания заключались в одном затруднении: куда девать котят? Но и это затруднение не напрягало, так как Дивия надёжно убивала младенцев.

Можно вообще не думать о судьбе дитя, оно всё равно умрёт.

С этой мыслью я отправился спать, ибо приключения прошедших суток вымотали меня, как поход в джунгли во время поисков правды.

…

Утром к нашему дому подлетел небольшой, но очень красивый акраб. Из него вышел челядинец рода Миас и, поблескивая изгибами медной маски, передал мне квадратный сундук с многоступенчатой крышкой.

— От моего молодого господина, — сообщил он.

Сундук был полон толстых золотых граней. Пересчитывать их я поручил старцу, а сам искупался в холодном бассейне, позавтракал засохшими маслянистыми веточками ман-ги.

Потом насыпал в шкатулку золотых граней и поспешил в казарму.

✦ ✦ ✦

Отряд Маджи Патунга уже тренировался на ристалище. Гремел громом, сверкал молниями и дребезжал скрещёнными в бою мочи-ками. Отряд и правда разросся, и не просто до полного, а до большого отряда! В нём ровно тридцать шесть воинов. Внушительная сила, надо заметить.

Отряд рода Поау тренировался на втором ристалище. Он тоже пополнился беглецами из распавшихся отрядов, достигнув ранга полного отряда, то есть двадцать четыре воина.

Интересно, что и отряд Кохуру был здесь. Тренировался на самом маленьком ристалище, которое даже не застелено досками. Просто круг утоптанной земли. Выглядел отряд слабо, в нём осталось менее двенадцати человек. Среди них я не увидел Шигеро Саран. Судя по всему, парень покинул отряд. Целители перебегали между отрядами, не подвергаясь презрению товарищей, как остальные воины. Можно сказать, что боевые целители — это крысы, первые бегущие с тонущего корабля. С этого ненавистного мне «Титаника» рода Кохуру.

Моё предположение подтвердилось: блистая воинским знаком отряда Маджи, Шигеро Саран бросился исцелять раненного товарища.

Отряд Кохуру скукожился, но до сих пор отличался от остальных чёткостью и слаженностью. И униформой. Тогда как отряды Маджи и рода Поау издалека напоминали неорганизованную толпу.

Опять я не мог избавиться от ощущения некоторой абсурдности происходящего. Вишал и Эрну Кохуру — это дети тех людей, которые меня пытали и хотели сделать инвалидом со стеклянным членом.

Я их всех ненавидел и боялся.

Но и я, и они вели себя как ни в чём не бывало. Даже обменялись короткими приветственными кивками.

А появись сейчас здесь старшие рода Кохуру — Рено, Инно и остальные мои истязатели — я вместе с прочими учениками поклонюсь им и буду уважительно отвечать, если соизволят обратиться ко мне.

Сдержанность в поведении — следствие коммунального общежития. Ведь как ни обширна летающая твердь, но она ограничена. Бежать с неё некуда и незачем. Нужно как-то уживаться, даже когда ненависть и страх сжигают твоё сердце.

Всеобщий Путь — это путь компромиссов.

Враждующие рода шли по Всеобщему Пути вместе. И если завтра нас снова отправят на поиски правды, или на штурм Портового Города, или на любое другое славное военное деяние во славу Дивии, то и я и Маджа будем подчиняться приказам старших, независимо от того, какому роду они принадлежат.

Можно без преувеличения сказать, что все прирождённые жители — это одна семья, живущая в одной питерской коммуналке. И как в некоторых семьях многие её члены ненавидели друг друга и желали друг другу скорейшей смерти. Но при этом всегда готовы защищать ненавистных членов семьи, ибо понимали, что защищают не их, а всю семью, включая себя и коммуналку.

✦ ✦ ✦

Мой отряд в полном составе сидел в спальной комнате. Инар спал. Реоа перебирала кристаллы в шкатулках. Алитча и Миро прилаживали свои доспехи. Только Эхна Намеш была в полной боевой готовности — сидела на полу, выложив перед собой мочи-ку и кинжал, словно благородный самурай, готовый совершить сеппуку.

Но я не нашёл в себе столько наглости, чтобы отругать их за безделье. Я сам явился в казармы позже всех. Да и что кричать, если мне самому могут сделать выговор за многодневное отсутствие на уроках и тренировках.

Инар проснулся и зевнул:

— Заходила Маджа, спрашивала, готов ли твой отряд?

— К чему готов?

— Ну, достиг ли он малого размера?

— А что за спешка?

Инар с сомнением посмотрел на меня:

— Вообще-то тебе это нужно знать, ты ведь у нас старший.

Я пропустил его колкость.

Достал из своего сундука казну и раздал всем воинам отряда по шесть толстых треугольников.

Больше всех удивился награде Миро. Разглядывая золото, словно видел впервые, спрашивал:

— Это что? Это куда?

— Это твоё жалование и награда за подвиги в низком царстве, — ответил я.

— Но ведь это семь тысяч двести золотых граней!

— Ну и? Тебе мало?

— Мой отец не заработает столько и за сотню дней!

— И за две сотни дней не заработает, — насмешливо