Мера один - Александр Изотов

— Но как они связаны? Нет, я не понимаю, — Хильда растерянно схватилась за голову и простонала, — Да что ж ты за первуха такой, Марк?

— Что не так-то?

— Это магия второй меры, — сказала Хильда, — Ты поэтому и свалился в обморок. Ладно, хоть жив остался.

— А «каменное жало»? Разве это не магия?

— Там сила тела, усиленная энергией стихии. Ты же копьем пробиваешь врага, а не магией. А тут… Ты дом расколол, Марк.

— Я починю, госпожа, — растерянно ответил я.

Хильда захохотала. Да так истерично, что слезы выступили из глаз. Я улыбнулся, понимая, что бедная Волчица за сегодня уже несколько раз пересмотрела взгляды на мир. Столько шоков за один день не каждая психика выдержит.

— Починит он, — посерьезнев, сказала она, — К тебе же подходил Фолки?

— Да, — ответил я, — Но он ничего не рассказывал мне про секретную технику. Совсем.

— Это хорошо, — Хильда усмехнулась, — У тебя еще есть время до ночи, только ты не в ту степь пошел.

— Э-э-э…

— Слияние — это спокойствие. Представь себя частью окружающего мира.

— Пробовал.

— Да ты просто палкой махал, причем десятки раз один прием, пока не вышел на «волну». Твое бы упорство, да в другое русло.

Тут вошла Рябжа с новым бокалом. Хильда взяла его и сама влила в меня какой-то терпкий сладковатый напиток, схватил за подбородок. Что-то у нее вошло в привычку меня трогать.

Голова перестала гудеть и прояснилась, будто случилось невозможное — я выспался и встал ровно в ту секунду, когда заряд бодрости максимален.

— Ты просто вообрази, а потом стихия сама о себе заявит, — сказала Волчица и добавила, — И делай это столько раз, сколько своей дубиной махал.

Я кивнул, допивая воду из своего бокала. Хильда мягко положила руку мне на плечо.

— И еще, запомни. Заклинание второй меры может убить тебя, не рискуй так больше.

А потом ее цепкие пальцы стиснули мою плоть и рванули с лежака. На миг она прижала меня поближе, я ощутил тепло дыхания, а потом в ухо прошипели:

— А теперь, первуха, пошел вон!

* * *

На двор давно спустились вечерние сумерки, солнце где-то за Вольфградом еще висело над горизонтом, но городская стен уже скрыла его.

Я сидел возле стены сарая, прикрывшись соломенным манекеном, и в сотый раз уже, наверное, представляя себя стеной сарая. И в сотый же раз ругая свое тугое воображение.

Каждые полчаса я менял укрытие, и Небо даже одарило меня огоньком духа за старательность. Вот только я не чувствовал, что в чем-то продвинулся. Я воображал себя кирпичной кладкой, со всеми свойственными ей неоднородностями. Вот моя рука — это камень. Через тонкий слой раствора она соединяется со следующим кирпичом.

— Ересь какая-то, — улыбнувшись, сказал я.

Но Хильда строго приказала повторить это упражнение триста раз.

«Получается или нет, секрет любого знания в повторении», — сказала она.

Как взрослый человек, я все это понимал, но это легко объяснять другому. А вот когда пытаешься научиться сам…

Волчица выходила пару раз во двор, вставала в центре двора, а потом громко говорила:

«Вижу тебя. Старайся лучше!»

Меня даже злость взяла во второй раз. Мне ведь только показалось, что все получилось, а тут такой облом. Но упорства мне было не занимать, я поменял место дислокации и снова прогонял в голове пластинку «я — камень, я — камень, …»

— Спика! — донесся до меня голос.

Кажется, это был Фолки. Я отрешенно смотрел на него сквозь просвет в растопыренной соломе. Меня прикрывал тот самый манекен, который я пробил копьем.

— Спика, — повторил Фолки чуть тише, и тут же он присвистнул, — Вот же хрень нулячья! Это кто наделал-то?

— Догадайся, — послышался голос Хильды, я за стеной сарая увидел только ее плечо, — Нехило так, да?

— Странный метод слияния со стихией, — усмехнулся Фолки, — Земная волна?

— Представь себе.

— Не буду спрашивать, как это возможно. Где он?

— Прятался тут, во дворе.

— Не чувствую его.

Меня сразу обуяла дикая радость. Я чувствовал себя, как мальчишка, который все-таки смог спрятаться от двух взрослых.

Лица зверей сразу повернулись в мою сторону. Видимо, своим весельем я сбил себе концентрацию.

— Готов, Спика?

— Да, — ответил я, хищно улыбнувшись.

Конец второй книги