Образ смерти - Нора Робертс

– Отлично слышу, говори.

– Давай поставим тут пару патрульных. Очки ночного видения. Пелла не кажется мне полноценным кандидатом, но кое-какой зуд чувствуется. Он что-то о чем-то знает. Фоторобот его подтолкнул.

– Будет сделано.

– Группа слежения засекла «хвост»?

– Нет.

– Я тоже ничего не заметила. Сейчас завезу домой Пибоди и поеду к себе. Буду работать дома. Связь кончаю, Даллас.

– Дом, милый дом? – спросила Пибоди, когда Ева отключила связь.

– Дом, милый дом – это то место, где ты начнешь рыть данные о погибшей жене Пеллы. Детали, подробности – все, что сможешь нарыть. Я сумею выбить разрешение на просмотр его медкарты. К Доббинсу тоже стоит приглядеться получше.

– Значит, сегодня опять мне не светит потрахаться.

Эти слова Ева проигнорировала.

– Я еще раз прокачаю временно недосягаемого Хью Клока. Парень занимается антиквариатом? Это предполагает разъезды. Да, кстати, проверим, кто из этих парней любит оперу. А Рорк приглядится к их недвижимости. Может, эти дома что-то нам дадут. В любом случае мне нужны поэтажные планы.

Ева медленно отъехала от тротуара, надеясь засечь слежку. Вдруг кто-то вольется в поток движения следом за ней? Но она ничего не заметила на забитой движением улице, кроме тяжело ползущих в потоке автомобилей. Их шины превратили выпавший снег в кашу.

– Я дома, – объявила Ева, когда ворота закрылись за ней. – Отключить глаза и уши. Даллас.

«Здесь нет безобразной хляби под колесами», – подумала она. Безупречно чистый снег укрывал землю белым ковром, укутывал пушистым мехом голые ветви деревьев. Дом Рорка вздымался над безмолвием безмятежного пейзажа. И, как на полотне живописца, пейзаж был совершенно неподвижен.

Выйдя из машины и ощутив кожей ледяное дыхание мартовского воздуха, Ева подумала, что Пибоди все-таки была права: весна уже близко.

Когда она вошла в дом, из тени в холле возник Соммерсет. За ним хвостом плелся толстый кот Галахад.

– Должен вам передать, что Рорк сегодня вернется поздно. У него накопилось много дел и с ними надо разобраться. Он ведь столько времени теперь занимается вашими делами.

– Он сам этого хотел, Пугало. – Ева не изменила своей привычке и демонстративно бросила пальто на столбик перил.

– У вас кровь на брюках.

Ева опустила взгляд. Она уже почти забыла об укусе. Чертов парень!

– Она уже высохла.

– Значит, вы не закапаете пол, – невозмутимо заметил Соммерсет. – Мэвис просила вам передать, что ей не удалось определить происхождение волосяной накладки, но они с Триной полагают, что сумели свести выбор крема и одеколона к трем вариантам. Информация у вас на столе.

Ева поднялась на несколько ступенек. Во-первых, ей хотелось поскорее подняться наверх, а во-вторых, это позволяло ей смотреть на Соммерсета сверху вниз.

– Они уехали?

– Еще в полдень. Леонардо вернулся. Я организовал их транспортировку домой к Мэвис. Трина останется с ними, пока это дело не закончится.

– Отлично. Прекрасно.

Ева поднялась еще на две ступеньки и снова остановилась. Этот чопорный тип сидел глубоко в ее печенках, но она расслышала искреннюю тревогу в его голосе. Каковы бы ни были его недостатки, – а на эту тему Ева могла бы рассуждать бесконечно, так что лучше и не начинать, – в глубине его души жила необъяснимая слабость к Мэвис.

– Им не о чем беспокоиться, – сказала она, глядя прямо ему в глаза. – Им ничто не угрожает.

Соммерсет лишь кивнул в ответ. Ева опять двинулась наверх. Галахад побрел за ней.

Она вошла в спальню, но лишь бросила взгляд на огромную, роскошную кровать и отвернулась, прекрасно понимая, что если ляжет, то уже не сможет подняться. Нет, это не вариант. Вместо этого она разделась, сняла и положила оружие в кобуре, включая вытяжное, которое в этот день приторочила к щиколотке, вместе с жетоном на тумбочку, а сама натянула безрукавку и шорты.

Ева начала было снимать бинт на ноге, но вовремя остановилась. Стоит ей взглянуть на следы зубов, как укушенное место сразу же снова заболит. Такая уж она дура.

Что ей сейчас действительно нужно, так это хорошая разминка. Выбросить все из головы и заставить тело проснуться.

Галахад был с ней решительно не согласен. Он использовал свое время по-другому: он уютно устроился в самой середине кровати.

– Вот поэтому ты такой толстый, – наставительно сказала ему Ева. – Ешь, спишь, ну, может, порыскаешь немного по дому, и опять за свое: жрать и спать. Надо бы заставить Рорка придумать тренажеры для домашних животных. Растрясти хоть немного твои жиры.

Галахад недвусмысленно продемонстрировал ей свое отношение к такому проекту: широко зевнул и зажмурил глаза.

– Ладно, валяй! Можешь не обращать на меня внимания.

Ева вошла в лифт и спустилась в спортзал. Она совершила двухмильную пробежку в своей любимой виртуальной обстановке: по морскому берегу, чувствуя под ногами песок, вдыхая запах моря, слушая шум прибоя, любуясь волнами.

Она закончила бег в каком-то трансе: физическое усилие вкупе с красотой пейзажа оказало на нее гипнотическое действие. После этого она переключилась на подъем тяжестей, а затем, довольная и вспотевшая, перешла на упражнения по отработке гибкости. А завершив комплекс, отправилась под душ.

Ну, допустим, укус на ноге начал протестующее пульсировать, и все же Ева сказала себе, что это лучше, чем спать. В то же время ей пришлось признать, что у кота, дрыхнущего на кровати, вид был чертовски довольный. Она натянула просторные брюки, черный свитер, с удивлением отметив, что он кашемировый, и толстые носки, перебросила через плечо сумку с файлами и направилась в кабинет.

В кабинете Ева запрограммировала целый кофейник кофе и выпила первую кружку, пока вводила в компьютер последние данные, расхаживала по кабинету, изучала доски с фотографиями. Остановившись, она заглянула прямо в глаза убийце на портрете, сделанном детективом Янси.

– Ты приехал сюда умирать? Тед, Эд, Эдвард, Эдвин? Все дело в смерти? В завершении жизненного цикла? Что это – твоя собственная опера? – Опять Ева прошлась взад-вперед, изучая лицо каждой из жертв. – Ты их выбрал, ты их использовал. Ты их выбрасывал. Но все они кого-то представляют. Знать бы, кого? Кем та женщина была для тебя? Матерью, возлюбленной, сестрой, дочерью? Она предала тебя? Бросила тебя? Отвергла?

Ей вспомнилось кое-что сказанное Пеллой, и она нахмурилась.

– Она умерла у тебя на руках? А может, что-то похуже? Может, ее взяли в плен? Убили? Что это – воссоздание ее смерти?

Ева изучила свое собственное лицо, копию снимка с удостоверения личности, прикрепленную к доске. «Интересно, что он видит, когда смотрит на мое лицо? – подумала она. – Ведь я – не просто еще одна жертва, я – его противник. А ведь это что-то новенькое, не так ли? Охота на охотника. Грандиозный финал. Да, пожалуй, на этот счет Мира была права. Неожиданная развязка. Аплодисменты, аплодисменты… Занавес!»