Из круиза с любовью - Татьяна Осипцова

Он сделал небольшую паузу, чтобы Царева осмыслила свое положение.

– Ольга Александровна, если вы сейчас поможете нам освободить Соколову, а потом будете сотрудничать со следствием по делу черных рейдеров, вам это зачтется. Не надо делать круглые глаза, вы наверняка знаете о том, что Тихомиров обеспечивал силовую поддержку захвата чужих предприятий. Видите, нам известно довольно много, Тихомиров все равно бы сел, вот только вы зачем в криминал ввязались? Из-за бабской зависти оказаться на зоне? Ей-богу, глупо… Ну так как, будете сотрудничать со следствием?

Вздохнув, Царева кивнула.

– Тогда скажите, где прячут Соколову.

– На даче Тихомирова, в Ромашково, ― с трудом выдавила она.

– Дача стоит обособленно?

– Нет, дом на краю поселка, там подряд несколько новых коттеджей.

– Дом охраняется?

– Два человека.

– Телекамеры?

– Только у ворот.

– На карте примерное расположение дачи показать сможете?

– Да.

Освобождение заложницы прошло без сучка, без задоринки. Даже не нашлось работы для вызванной на всякий случай группы из пяти «омоновцев». Ольга въехала во двор на своем «Смарте», в котором притаился сам Кравченко. Две другие машины ворвались за ними. У охранников дачи имелось оружие, но они не пытались его применить.

Викторию держали в кладовке гаража, под домом. Освободив пленницу, Кравченко первым делом набрал номер друга и передал телефон Вике. Та, ничего еще не понимая, радостно лепетала в трубку:

– Володенька, золотой мой… Нет, со мной все нормально… Нет, ничего… только кушать очень хочется… Я не знаю… Сам спроси.

Она протянула аппарат полковнику.

– Скоро приедем, скоро… Незачем тебе сюда мчаться, мы за городом, заблудишься еще… Сейчас протокольчик на месте подпишем и привезу. Показания завтра снимать будем… Хорошо, примерно через час в ее конторе.

Кравченко оглянулся на Вику.

Симпатичная, сразу оценил он. Одежда пыльная, волосы нечесаные, но очень даже ничего. Повезло дружку…

– Ну что, Виктория Анатольевна? Все хорошо, что хорошо кончается? Кстати, я не представился: Андрей Степанович Кравченко, полковник ФСБ и друг Володи Першина. У вас вещи какие-нибудь при себе были?..

Вика вспомнила о сумочке с документами, и они отправились ее искать.

В доме кипела обычная рутинная работа. В одной из комнат допрашивали Цареву, в другой ― охранников, в остальных проводился обыск.

– Валь, тебе тут сумка потерпевшей не попадалась?

– Белая, с камушками блестящими? Да вон она, в углу…

– Я изыму? А то у женщины ни документов, ни ключей, ни косметики.

– Валяй, я протокола еще не писал.

Вика порылась в сумке.

– Телефона нет, и бумажника.

– Этот? ― Валентин указал на прикрытую бумагами трубку.

Она кивнула.

– Пока отдать не могу. Вещдок. Может, какие важные звонки с него делались. Потом заявление напишете, про него и про бумажник. Вернем.

Кравченко взял Вику за руку.

– Я ее сейчас увезу, опрашивать завтра будем. Время-то, почти десять!

По дороге в город Вика пыталась задавать полковнику вопросы, но тот отмахивался:

– Все потом. Вот приедем к вашим друзьям… Вы пока лучше себя в порядок приведите, а то Вовка увидит вас, еще испугается!

Глядя в маленькое зеркальце пудреницы, Виктория расчесывала спутавшиеся волосы и вдруг опомнилась.

– А зачем в офис? Лучше ко мне домой. А то я грязная и есть так хочется… И домой намного ближе!

– Я бы тоже пожрал чего-нибудь. С двух часов во рту ни крошки… Вовка? ― сказал он в трубку. ― Двигайте к дому Соколовой, там встретимся. Мы уже к Ясенево сворачиваем.

Вика объяснила, как быстрее добраться до ее дома. К приезду Володи и Ирины она успела принять душ, а Кравченко похозяйничал на кухне: приготовил омлет с ветчиной и вытащил из холодильника все, что можно съесть, не разогревая.

Ворвавшийся в квартиру Першин стиснул Вику, и она, глотая слезы счастья, всхлипывала у него на плече. Ирина подпрыгивала рядом, тормоша подругу:

– С тобой все в порядке? Тебя не били, не пытали?..

– Кушать подано. Садитесь жрать, пожалуйста! ― провозгласил Кравченко с порога кухни. ― Да отлепитесь вы друг от друга, успеете еще! Вика, у тебя выпить есть?

Виктория, наконец, вырвалась из Володиных объятий.

– В баре, в гостиной. Я сама, вы его открыть не сумеете, он с секретом.

Полковник налил коньяк только в две рюмки.

– А мне? ― возмутилась Ирина.

– Ты за рулем. Или ночевать здесь собралась? Не думаю, что хозяева будут в восторге…

– Такси вызову. Ты тоже можешь свою машину здесь оставить.

– Ладно, одну рюмочку… Но только одну ― в девять утра должен быть в конторе. Сейчас мы выпьем за освобождение вашей подруги, поедим, а потом послушаем Викторию Анатольевну, пусть расскажет, как злодеям удалось ее заполонить.

– Это было в воскресенье, ― утолив первый голод, начала Вика, ― в двенадцать часов дня. Я собралась по магазинам проехаться. Выхожу во двор, смотрю ― около моей машины две какие-то другие стоят впритирку, так что даже дверь не открыть. Я растерялась, стою, соображаю, что делать. Тут сзади подскакивает бугай и толкает меня в одну из этих машин. Я даже крикнуть не успела… В машине ― это «девятка» была, ― второй сидел. Рот мне скотчем заклеил, связал, да еще голову мешком закрыл. Мешок из-под сахара был, все волосы от него слиплись… Вывели меня из машины уже в гараже и сразу бросили в кладовку. Она пустая, там только полки, вроде нар. Через какое-то время один пришел, скотч со рта снял, развязал, но советовал не кричать, все равно никто не услышит. Бутылку воды и ведро оставил, и ушел.

– Ты только этих двух видела?

– Как приехали, нас встретил мужик лет пятидесяти, морда такая неприятная, в морщинах вся, а глаза ― пустые и страшные. На бывшего зека похож, но одет с иголочки, во все белое. Он потом со мной говорил, и Лидии Иосифовне звонил…

– Вероятно, это тот, что под видом бомжа в парк за деньгами приходил, ― полуутвердительно заметил Кравченко, ― узнать его сможешь?

– Конечно.

– Итак, он вымогал у тебя деньги…

– Да. Я так поняла, что он от Гаспаряна, которому Игорь Макаров с девяносто восьмого года денег должен.

– Из чего ты такой вывод сделала?

– Вообще-то он фамилию Макарова не называл… ― вспомнила Вика. ― Говорил, Гаспарян хочет получить деньги с твоего дружка. Я ответила, что не имею к Игорю никакого отношения: он уехал, и я не знаю куда. А он сказал, что расплачиваться придется мне. Отдам триста тысяч и меня оставят в покое. А если не заплачу по-хорошему, то у них найдутся способы меня заставить…