Ошибка президента - Фридрих Незнанский

Когда немца уже не стало и от него осталась только, так сказать, телесная оболочка, Шилов и его подручные вывернули агенту Штази карманы и обнаружили номерок из гардероба – он, входя в здание КГБ, сдал на вешалку плащ и шляпу. Чтобы не возбуждать подозрений, которые бы, без сомнения, вызвали невостребованные вещи, Шилов сам лично взял их и надел, а потом как ни в чем ни бывало вышел на улицу. Он ведь не мог знать, что гардеробщица Галя прекрасно помнит в лицо каждого, кто сдавал ей верхнюю одежду, и что она на всю жизнь запомнит лицо того, кто надел чужие плащ и шляпу. Убеждает, а, Саша?

– Вообще-то не очень, – покачал головой Турецкий.

– На твоем месте я бы, наверно, тоже засомневался. Но если ты не веришь в гардеробщицу с феноменальной памятью, давай все же примем за рабочую версию – под Президента копает Шилов. Ты же сам сказал – это может быть только кто-то из его самого близкого окружения.

– Но его не было в том самолете! – возразил Турецкий.

– Ну, Саша, тут дело техники. Когда я говорю «копает», я же не имею в виду, что он лично бегает вокруг Президента с саперной лопаткой! Не тебе объяснять: его не было, зато были его подчиненные. Мало ли какие у него есть способы на них давить – да те же деньги. Если Крутикова не ошиблась, а я почему-то уверен, что это так, значит, он не из бедных и может позволить себе потратиться немного на подкуп кого следует.

– Хорошо, пусть так. Но что же делать-то, Константин Дмитриевич? – поднял на него глаза Турецкий. – Нельзя же вот так сидеть и ждать!

– Нельзя, – согласился Меркулов.

В дверях появился Пал Палыч:

– Константин Дмитриевич, только что привезли свежие фрукты: папайя, манго, клубника очень сладкая. Будете?

– Нет, – решительно покачал головой Меркулов, – по стакану чая с лимоном, и хватит с нас.

Турецкий вернулся с обеда сам не свой. Даже уборщица тетя Люся, которая его вообще-то любила, проворчала, что он несется по коридору «как оглашенный», не разбирая дороги. Он ворвался в свой кабинет и, плюхнувшись на стул, нервно закурил. Зазвонил телефон.

– Саша, я из Останкина, – раздался в трубке голос Сивыча.

– Ну что, послали подальше?

– Наоборот, как по маслу. Не было бы счастья, да у здешнего босса «БМВ» вчера угнали. Он в метро потолкался, злой как черт. Кричит: «Всех ловите!»

– Абонента узнал?

– Даже двух. Этот начальник по всему массиву устроил поиск на Скронца и кроме нашего «Пупок ищет Скронца» выловил еще «Скронц ищет Пупка». Естественно, в разные адреса. Но адреса зарегистрированы на одну и ту же Арзамасцеву Дарью Лукиничну. Между прочим, 1908 года рождения. Адресок нужен?

Туфта! Можно даже не проверять..

Это не все. По каждому абоненту хранится архив на сто сообщений. У погибшего это неполных трое суток, зато другой абонент за полгода получил только семьдесят одно.

Архивы я переписал.

– Дуй немедленно ко мне. В МУР не суйся.

– Как скажешь. Чтобы тебе не скучно было ждать, могу сообщить, что трижды передавалось: «Скронц дает добро». А вот даты очень интересные – последняя 10 октября. Догадываешься, на что может быть это «добро» ?

– Что же ты резину тянешь!

– «Холоднокровней, Маня, вы не на работе». По-моему, лучше тебе самому сюда подъехать. Местный босс тебя ждет.

Подчас самые отрицательные факты нашей жизни играют на руку, ничего с этим не поделаешь. Турецкий, как и Романова, как и Меркулов и многие другие их коллеги по нелегкому труду в правоохранительных органах, разумеется, ратовал за то, чтобы Россия превратилась в правовое государство.

А в правовом государстве, между прочим, существует тайна переписки и тому подобные тайны, и там вряд ли так запросто можно получить копии сообщений на чужой пейджер, тем более не имея на руках ни решения суда, ни хоть какого-то ордера, а «за красивые глаза». Но обращаться в вышестоящие структуры за разрешением Турецкому ой как не хотелось – и, поскольку мы живем не в правовом государстве, нужно этим пользоваться.

Примерно так рассуждал Турецкий, подъезжая к Останкинской телебашне.

В общем и целом все оказалось так, как и говорил Сивыч. Турецкому очень крупно повезло, что у начальника отдела радиосвязи ночью угнали новенькую «БМВ». Начальник хоть человек и не бедный, но не из тех, кто в таких случаях только тяжело вздохнет и на следующий день купит новую машину. Поэтому своей иномарки ему было жаль до слез, и за то, чтобы ее действительно начали разыскивать, он был готов дать не только копии сообщений на пейджер за номером 20573, но и копию самого этого пейджера.

– Это что ж получается? – спросил Турецкий. – Они будут передавать что-то на тот пейджер, который у нас сперли прямо из МУРа…

– А сообщение будет дублироваться – у него и у вас, – спокойно заметил начальник, начавший полнеть молодой человек в темно-серой тройке. – Но уж постарайтесь насчет меня там…

Начальник отдела радиосвязи тоже знал, что живет не в правовом государстве, и резонно полагал, что угнанные машины не находятся в основном потому, что их не особенно ищут, но если очень надо, то могут при случае и найти.

– Хорошо, – ответил Турецкий. – Сделаю все, что в моих силах. – Прямо с Останкинской башни он позвонил Романовой и Грязнову и даже Меркулову в прокуратуру России, открытым текстом сказав, что ему, Турецкому, эта машина нужна как воздух. Романова пообещала со своей стороны связаться с ГАИ и областной милицией.

– Ну вот, как видите, – развел руками Турецкий, – я поднял на ноги милицию, прокуратуру и частное агентство. Сделал все что мог.

Из Останкинской телебашни он вышел, унося в кармане пейджер, дублирующий сообщения, поступавшие на имя Дарьи Лукиничны Арзамасцевой.

Турецкий подходил к старому кирпичному дому во дворе. В отличие от большинства построек прошлого века, этот был весьма не презентабельный, даже уродливый дом. Видимо, сто с лишним лет назад его строили как доходный для квартиросъемщиков победнее и попроще. Никаких архитектурных излишеств, нештукатуреные кирпичные стены покрашены в грязно-желтый цвет. В советское время к нему снаружи пристроили шахты лифтов, которые теперь низко нависали над входом в подъезды. Сто лет назад этот район, наверно, и не считался центральным – отсюда далеко и до Охотного ряда, и до Красной площади, далеко, конечно, по масштабам столетней давности. Теперь бы сказали – рукой подать.

«Барашевский переулок, пять, – четырнадцать», – вспомнил Турецкий.

Покидая гостеприимного Пал Палыча, Саша спросил Меркулова о местонахождении Костаки, бывшего Саруханова. Тот дал ему адрес, но просил нигде не записывать. Когда твоим врагом является целая банковская сеть, которую возглавляет сам господин Корсунский, приходится соблюдать осторожность. Саруханова удалось спрятать, но малейшая оплошность может все испортить.