Обреченный на смерть - Джейн К. Клеланд

Я всегда считала Марту королевой среди стерв и теперь лишь качала головой, удивляясь, насколько я оказалась права.

Мой мобильный завибрировал, и, взглянув на него, я увидела номер Сашиного телефона.

Извинившись перед Альваресом и Максом, я отошла к окну и повернулась к ним спиной.

— Саша?

— О, Джози, прости меня.

— С тобой все в порядке?

— Да-да, со мной все хорошо. Понимаешь, я проспала.

— Что? Ты проспала?!

— Да, и потом сломя голову бросилась на работу. Мне стоило позвонить тебе раньше.

— Ничего. Просто это так на тебя не похоже.

— Ну, я довольно поздно легла спать…

«А не провела ли она эту ночь с Фредом? — промелькнуло у меня в голове. — Вот это да! Горячие ночи в старом городке».

— Не переживай, — сказала я. — Главное, что с тобой все в порядке.

Закончив разговор, я помедлила у окна, чтобы скрыть от ожидавших меня мужчин слезы радости. С Сашей воистину все было в порядке. Успокоившись, я обернулась.

— Все нормально? — спросил Альварес, поднимаясь со стула.

— Нет, — улыбнулась я. — Все просто замечательно.

Беседа с помощником окружного прокурора оказалась короткой. Этот коренастый человек лет пятидесяти отличался пунктуальностью и педантичностью. Он пожелал встретиться с нами, чтобы объяснить происходящее, но сделал это на редкость монотонно. Слушать его было настоящей пыткой, и после нескольких минут отчаянных попыток я оставила эту затею. Я знала, что после Макс мне все объяснит.

Когда Мерфи закончил и, собрав свои бумаги, покинул нас, я спросила у Альвареса:

— В суде он выступает лучше, чем здесь?

— Как ни удивительно, но да, — улыбнулся Альварес. — Он хороший обвинитель.

Я покачала головой и тоже улыбнулась:

— Трудно поверить.

— Какими доказательствами вы располагаете? — поинтересовался Макс.

— В основном косвенными, — пожал плечами Альварес. — Но они надежные.

— У вас есть отпечатки следов. А что еще?

— Сегодня состоится пресс-конференция. Поэтому ничего из того, что я сейчас скажу, вы не должны ни с кем обсуждать. Не то чтобы я собираюсь сообщать вам конфиденциальные сведения. Ничего подобного. Все материалы уже переданы стороне защиты. И все же очень важно, чтобы об этом не болтали на каждом углу. Договорились?

Мы с Максом кивнули.

— Конечно, — сказала я. — И как долго нам хранить молчание?

— Пока не пройдет пресс-конференция.

— А когда это случится?

— В четыре. А что? Вы планируете дать интервью?

— Кто знает, — улыбнулась я. — Итак, что еще?

Помолчав, он начал:

— Я рассчитываю на ваше молчание до тех пор, пока мы не сделаем официального заявления. Теперь отвечаю на ваш вопрос. В доме Гранта мы нашли отпечатки пальцев, которые не смогли идентифицировать. В настоящее время установлено, что они принадлежат Марте.

Это же о них говорил Уэс, подумала я и удивилась:

— Разве вы не сличали их во время расследования?

— Нет. А зачем? Антикваром был Барни, а не она. Я даже не обращал на нее внимания, пока не услышал от вас и других людей, что она собой представляет.

Я была вынуждена признать его логику.

— Ясно.

— Мы умолчали о двух отпечатках, которые нашли на тубусе с Ренуаром. Они оказались идентичными тем, что мы не смогли сразу идентифицировать.

— Значит, их тоже оставила Марта, — догадалась я.

— Веские доказательства, — кивнул Макс.

— И еще, — продолжил Альварес. — Мы узнали, что мистеру Гранту незадолго до его гибели кто-то позвонил из «Тягучей ириски». Вслед за этим оттуда же был сделан звонок на мобильный Барни. Парень, который в тот день стоял за прилавком в кондитерской, вспомнил, что по телефону говорила Марта. У нас также имеются показания Джози, что мистер Грант, делая запись в своем ежедневнике, специально пользовался карандашом, чтобы в случае каких-либо изменений легко ее стереть, и что он вносил эти исправления немедленно. Кроме того, Барни сказал Джози, что с Грантом общалась главным образом Марта. Сложите все эти факты и получите, что на самом деле Трюдо не переносили утреннюю встречу, которая была у них назначена на тот день, когда было совершено убийство. А поскольку у Барни железное алиби на это время, получается, что на встречу отправилась Марта. Барни солгал, чтобы прикрыть ее.

— А Барни признался в этом? — удивился Макс.

Альварес презрительно ухмыльнулся:

— Барни извивался, как змея, которой прищемили хвост, но рассказал нам все.

— Не могу в это поверить! — сказала я. — Он втянул в это Марту? Мне казалось, он заботится о ней.

— Насколько я могу судить, — покачал головой Альварес, — это она заботилась о нем, а он лишь пользовался ее заботой.

— Это ужасно. — Меня передернуло от отвращения.

— Любовь — не единственная причина, по которой люди живут вместе. Есть масса других. Никто, кроме супругов, не знает, что каждый из них получает от брака.

— Мне кажется, вы собрали неопровержимые доказательства вины Марты, — сказала я.

— Да, но они базируются на словах Барни. На суде он имеет право не свидетельствовать против жены.

Макс поинтересовался, что думает об этом Мерфи, который будет представлять это дело в суде.

— Он считает, что доказательства более или менее надежны, — пожал плечами Альварес.

— А вы знаете, почему она убила мистера Гранта? — спросила я.

— Только она об этом знает. Но я могу поделиться нашей гипотезой. Мистер Грант сказал Марте, что он собирается нанять вас, и она убила его, чтобы заполучить Ренуара. Иначе говоря, Трюдо сделали это из-за денег. Их финансовое состояние переживает кризис, и им было нужно как можно быстрее раздобыть большую сумму наличных.

— А вы знаете, почему они разорились?

— Кажется, Барни — завзятый игрок.

— Вот как! — воскликнула я. — Тогда понятно, почему у них возникли проблемы с деньгами. Но я все-таки не понимаю, зачем было подбрасывать мне картину.

— Чтобы оклеветать вас. Марта терялась в догадках, почему вас еще не арестовали. Потом сообразила, что без вашего ареста мы рано или поздно выйдем на нее.

— Так она действительно хотела меня подставить? — Я, потрясенная, повернулась к Максу: — Как ты и думал.

Он кивнул. Я объяснила Альваресу:

— Макс считал, что был разыгран гамбит. Тактика, где вы жертвуете чем-то, чтобы добиться хорошей позиции. Но это ужасно, я не верю, что кто-то мог решиться на такую подлость.