Девять унций смерти - Сергей Раткевич

— Даже если их задаю я? Ой… прекрати, так же невозможно разговаривать!

— Даже если их задаешь ты, а созерцать твою задницу — еще интереснее, — и Якш решительным движением стянул с девушки одеяло.

— Ай! Отдай!

— Не отдам! Ты прекрасна — и, как все прекрасное, должна быть явлена миру! И скажи спасибо, что я не вставляю тебя в раму и не выставляю на всеобщее обозрение, словно картину!

— Спасибо! — сморщила носик Катрин.

— Всегда пожалуйста, любимая!

— И все-таки…

— Дался тебе этот кошелек!

— Дался! Ответь, пожалуйста, а то я всерьез подумаю, что у тебя нет никаких принципов.

— Так у меня их и правда нет. А кошелек… нравится тебе их воровать — воруй на здоровье, если это доставляет тебе удовольствие! Только у меня, ладно? А то остальные могут обидеться.

— Ты сумасшедший!

— Да! — горделиво подтвердил Якш. — Я такой! Вот как только на тебя гляну — тут же с ума схожу, представляешь?

— И все-таки я хочу тебе рассказать…

— Не рассказывай… не надо оправдываться. Я и так знаю, что ты не виновата. Вот просто знаю, и все.

— А я не оправдываться, я, может, пожаловаться хочу. Выслушай меня, ладно?

— А ты расскажи… так, как умеешь, — предложил Якш. — Ты спой.

— Балладу из всего этого сделать?! — хихикнула Катрин.

— Балладу, — кивнул Якш.

— А ты мне подпоешь? — попросила девушка.

— Обязательно, Кэти, — пообещал Якш.

— Ну хорошо. Это будет баллада «о коварном покровителе искусств, требующем любви в уплату за свое восхищение, его несчастной беззащитной жертве, лишенной бесчестным мерзавцем единственной лютни, что, как ты сам понимаешь, гораздо больше, нежели девичья честь, и благородном сметателе заборов, чьими деньгами была подкуплена служанка вышеозначенного покровителя, вынесшая несчастной Кэти ее многострадальную лютню, и снова о героическом сметателе заборов, коему девушка обязана спасением горячо любимого инструмента».

— Ну… он ей обязан куда большим, — очень серьезно сказал Якш.

— Вот как? Чем же это?

— Знаешь, тебе я могу рассказать все… — И пальцы Якша коснулись скрипки.

«Ну наконец-то все идет как надо!» — буркнула та. А девушка уже вылезла из-под одеяла и расчехляла лютню.

* * *

— Знаю я, что такое корабль, — пробурчал Якш. — Пыточное приспособление для устрашения особо опасных преступников. Те барды, которые ухитрялись его воспевать, наверняка смотрели на него с берега. Или созерцали витражи и прочие гобелены с его изображением. И воспевали они обычно паруса и волны. Я не слышал никого, кто воспевал бы морскую качку, а также то, что от нее с организмом приключается. И что такое паром — тоже знаю.

— Ты сам решил поехать, — напомнила Катрин. — Или ты не считаешь себя особо опасным преступником?

— Считаю, — ухмыльнулся Якш. — Просто я — неустрашимый особо опасный преступник. Поэтому мы и едем. И пусть все на свете паромы дрожат, заслышав наши шаги. А еще потому, что я очень хочу тебе своих показать. А им на скрипке поиграть.

— Похвастаться? — улыбнулась девушка.

— Похвастаться, — кивнул Якш. — Ты даже представить себе не можешь, как тщеславны бывшие владыки.

— Подумать только — с кем я связалась! — в шутливом ужасе Катрин заломила руки. — Ты хоть знаешь, сколько о тебе баллад сложено в верхнем мире, сэр владыка?

— Баллад о Подгорном Короле? — откликнулся Якш. — Знаю, конечно. Я их все выучил.

— Опять твое знаменитое гномское тщеславие?

— Да нет, просто охота пародии сделать. Ну, или хоть рассказать, как оно все на самом-то деле было. С точки зрения гнома. Да где же этот паром?

— А меня ты своим показать не хочешь? — спросила девушка.

— Все будет зависеть от твоего желания, моя королева, — церемонно поклонился Якш.

— Тогда я хочу… шикарную гномскую свадьбу! — блеснула глазами Катрин.

— Ну… собственно, за этим мы и едем… если честно, — лукаво улыбнулся Якш. — А все остальное — просто предлог.

— Позвольте вас побеспокоить, — прозвучал внезапно чей-то голос.

— Попробуйте, — без угрозы, но и без какой бы то ни было приветливости откликнулся Якш.

— Попробую, — без тени страха согласился незнакомец. — Работа у меня такая.

— Работа? — Голос Якша опасно качнулся, словно тяжелый боевой топор, выцеливающий новую жертву. — Какая еще работа?

— Потерянное возвращать, — бесцветным голосом сообщил незнакомец.

— Из того, что я потерял, мне ничего не хотелось бы вернуть. Ничего. Слышишь?!

— Слышу, — кивнул незнакомец. — Но, быть может, другим надоело хранить ваше личное имущество, владыка?

— Так я и думал, — вздохнул Якш. — Как же мне надоело всех вас убивать!

— Кто же убивает посланника? Это дурная политика, владыка! Мой господин о вас куда лучшего мнения, — усмехнулся незнакомец. — А уж убивать, даже не выслушав… это не про вас!

— Да знаю я заранее все, что вы мне скажете и что предложите — знаю, — поморщился Якш. — Власть, силу, господство… так ведь?

— Так, — кивнул незнакомец. — Власть. Силу. Господство. Все так. Вот только… однажды ведь был случай, когда вы добровольно взяли все это… власть, силу, господство… и отнесли тому, кому они были назначены.

— Что вы хотите этим сказать? — нахмурился Якш.

— Принц Джеральд привет вам передает. Благодарит за подаренную кольчугу.

— Так вы…

— А вы что подумали? — лукаво улыбнулся незнакомец.

— Глупость я подумал, — смущенно пробурчал Якш.

— Тех, о ком вы подумали, благодаря вам мы почти всех повыловили, — сообщил агент олбарийской тайной службы.

— Что ж, тогда я, кажется, знаю, что именно вы мне хотите вернуть, — улыбнулся Якш и открыто вернул в ножны незаметно вынутый кинжал.

Впрочем, агент и глазом не моргнул.

«Неужто заметил, как я его вытаскивал?»

«Старею», — подумал Якш.

А потом посмотрел на красавицу рядом с собой, и эта глупая мысль вылетела у него из головы. Разве можно постареть, когда рядом такая женщина?

— Что ж, я готов обрести утраченное, — сказал Якш. — Мне бы и самому об этом подумать! Вот же болван, однако! Как вы люди говорите: «задним умом крепок», да? Она у вас?

Агент вынул из-под широкого плаща обтянутый темным бархатом ларец и открыл его.

Корона гномских королей мерцала и переливалась всеми огнями мира.

— Боже, красота-то какая! — восхищенно прошептала Катрин.