Арабские звезды сияют ярче - Лариса Павловна Соболева

чтобы сохранить, а потом отдать тебе за вознаграждение. Она, конечно, не думала, что ты ее убьешь, столько лет не убивала, а тут… Как тебе удалось уговорить Нютку выйти из машины? Да колись, Оксаночка, в следствии все про тебя уже знают.

– Сказала, хочу в туалет, а она всю дорогу пила пиво, я ей купила…

– Угу, – закивала Богдана. – Вы отправились в камыши и там… Она шантажировала тебя, дурочка, пугала, что отправится в полицию, расскажет о твоей деятельности Маслову, мол, доказательства у нее есть. Я уговаривала ее молчать до поры до времени, но ей так хотелось посмотреть, как ты будешь метаться от ужаса разоблачения. Ты не могла допустить этого – мать семейства, идеальная жена, бизнес-леди… и вдруг конченая сука, похищавшая людей, продававшая их. В очередной раз твоя жертва в тебе ошиблась, принимая за человека. Потом ты подкинула список Орлику.

Оксана демонстративно скрестила на груди руки, всем своим независимым видом показывая, что на разоблачения ей плевать, она не боится и расслаблена. Со стороны – она предпочитала молча слушать, в то время как ее мозг работал на одну мысль: убежать. Убежать хотя бы на время и подумать, что предпринять, подумать о защите или о более серьезном побеге. Оксана не из тех, кто сдается, а то, что ей говорили сейчас, она и так знала. Тем временем Богдана продолжила:

– Орлика ты убила не потому, что он испугался, когда мальчик из следственного комитета показал ему наши фотографии. Нет. У тебя чутье, как у змеи перед землетрясением. На Орлика очень выгодно было сбросить улики, поэтому мой список подбросила, кроме последней страницы. Как всегда ты поступила подло, как всегда жестоко.

– О боже, до чего ж вы мне надоели, – проскрипела Оксана.

– Эта дьяволица имеет наглость упоминать Бога, – пыхнула Богдана. – Скоро ты не будешь видеть нас, а будешь наблюдать небо в клеточку.

– Я убегу, – пообещала Оксана.

– Не надейся, – процедила Полина. – Ты никогда не выйдешь из тюрьмы, это обещаю тебе я. Никогда не забуду, что мой дед встретил старость в доме престарелых, куда ты его определила. И присвоила нашу квартиру, потом продала. Издалека я буду за тобой следить, чтобы такое исчадье ада не ускользнуло и не испортило жизнь другим.

– Да пошла ты! – огрызнулась Оксана.

Группа Терехова внимательно слушала, находясь в специально оборудованном фургоне неподалеку от особняка Масловых. Арабских принцесс (Полину и Богдану), как прозвал их Феликс, снабдили жучками и на всякий случай бронежилетами. Конечно, было бы лучше поговорить с Оксаной, когда между ними будет непробиваемое стекло и телефонные трубки, но диалога не получилось бы. Впрочем, его и так не получилось, ничего нового Оксана не сказала, лично ему все ясно. Павел решил, хватит разговоров, Маслова на последнем пределе и способна на любую выходку, ей уже все равно, а жизни Полины и Богданы слишком дороги, чтобы ими рисковать. Он отдал команду задержать преступницу.

Люди прекрасно обучены, они легко забрались на балкон, который был открыт, проникли внутрь. Бесшумно спустились по лестнице за спиной Масловой, восхищаясь про себя арабскими принцессами, обе сидели лицом к лестнице. У обеих даже бровь не дрогнула, ни одна не взглянула немного в сторону, выдав спецназовцев. И к моменту, когда Оксана бросила Полине: «Да пошла ты!», – подняли ее из кресла, держа за руки. У нее сдали нервы, она кричала, ругалась, вырывалась… Не понимала, что бесполезно? Наверняка понимала. Так зачем?

– Ничтожество, – брезгливо бросила Полина, глядя, как она извивается в руках мужчин в камуфляже. – Не умеет достойно принять поражение.

Совещание прошло на подъеме и с похвалами

Чудненькое осиное гнездо разворошили, к тому же теперь Интерпол свяжется с арабскими странами, чтобы там навели порядок (если, конечно, захотят) и выдали Виталика. После похвал под шумок Павел попросил взять на постоянную работу Вениамина, просьбу удовлетворили. Совещание закончилось, Павел вышел первым, он спешил на работу, у него назначена встреча. Феликса немного задержал коллега, уточняя детали весьма интересного дела, вскоре и он помчался по коридорам, затем по лестнице… И вдруг на закуску неприятность: Оля Коноплева стояла на площадке между лестничными пролетами. Ведь специально его ждала, не дала пробежать мимо, укусила:

– Если бы не две самоотверженные арабские принцессы, вы никогда это дело не довели до конца.

Ну, в данном случае он тоже не мог не остановиться:

– Марихуана, обрати особое внимание на Маслову. (Она приподняла одну бровь, мол, что хочешь этим сказать?) У вас много общего, это опасно. Как я буду жить без тебя, если ты ступишь на ее путь? Подумай об этом.

И помчался к выходу, оставив последнее слово за собой. Приехал он к Павлу, ведь теперь нужно проделать много рутинной работы, вошел в кабинет на реплику несравненной Богданы:

– В свидетельницы не пойду, не хочу. Я намерена строить личную жизнь, мне не нужен арабский шлейф. В свое время мне не помогло государство. Почему оно не просвещало меня? Почему не защищало и не вытащило из кошмара? А ведь я пыталась обратиться в посольство в Турции, меня не приняли. Так что я вам ничем не обязана, дорогой Павел Игоревич. Тем не менее помогла, правда? У вас на меня не должно быть обиды.

– Обиды нет, только благодарность, – заверил он. – А если выступите как сестра Кати Крылатовой?

– Оксана все равно сдаст меня на суде.

– Тогда расскажите Маслову все сами, потому что найдется сволочь, которая ему расскажет, поверьте.

– Причем здесь Маслов… Но я подумаю.

Она вышла за дверь и неожиданно нос к носу столкнулась с Масловым. Арсений только что подошел к кабинету, нечаянно услышал последние фразы, потому и был его вопрос закономерным:

– Что ты должна мне рассказать?

Не хотела она выкладывать ему правду о себе, да теперь ничего не поделаешь, недомолвки хуже самой страшной правды.

– Идем, – небрежно бросила она и решительно двинула к выходу.

Сели в ее машину. Богдана начала свой рассказ с момента, когда его Оксана заманила их на работу в Дубай. Восемь девушек поверили ей, потом попали в рабство в чужой стране, но на этом он прервал ее:

– Извини. Павел Игоревич поставил меня в известность, чем занималась моя бывшая жена. Думаешь, я не догадался, почему ты участвовала в ее задержании? Хорошо, что меня в тот момент не было дома, я бы ей голову оторвал. И сел бы я, а не она.

Помолчали. Под настроение начал накрапывать дождик, лобовое стекло усыпали мелкие капли. Неловкая ситуация: одну не тянет оправдываться, ибо она не виновата, что стала товаром в руках его жены, второй как будто застрял между небом и землей, не имея сил сделать выбор.

– Ну, что? – встрепенулась Богдана. – Тебе в банк? Подвезти?

– Нет, я просто думаю, на какой машине нам ехать – на твоей или на моей? Я взял отпуск, надо отойти от этой истории. Так куда едем? К тебе или ко мне?

– К тебе не поеду, – категорично, как умеет только она, отказалась Богдана. – Я больше не войду в тот дом, где жила Оксана.

– Я сам не хочу там жить. Значит, едем на твоей машине. – Он пристегнулся ремнем безопасности и удивленно взглянул на нее. – В чем