Бегство из Эдема - Патриция Гэфни

– Но в таком случае, что же изменилось?

– Неужели ты не можешь хоть на минутку попытаться стать…

– Оставь его, Сара, – с нетерпеливой досадой перебил ее Алекс. – Разведись с ним. Переезжай жить ко мне вместе с Майклом. Ты больше не будешь миллионершей, но и нищета тебе тоже не грозит.

– О господи! Алекс, если ты думаешь…

– Нет, я вовсе не думаю, что ты держишься за него из-за денег.

– Тогда что же, по-твоему, меня держит?

Он попытался выразить это как можно мягче:

– Страх. Робость. Боязнь неизвестности. Я тебя не виню, любовь моя, но ты должна…

– Нет!

Зря она спорила: надо было позволить ему так думать, это было менее рискованно. Да-да, было бы гораздо безопаснее оставить его в заблуждении. Но Сара была слишком горда: ей не хотелось, чтобы любимый человек подозревал ее в трусости.

– Я пытаюсь защитить Майкла, а не себя. Ты никогда не понимал, что представляет собой Бен. Однажды я пыталась тебе намекнуть, но ты мне не поверил. И никто бы не поверил: это слишком чудовищно. Алекс, он отнимет у меня сына. Я больше никогда не увижу Майкла.

– Это неправда, – отрезал Алекс.

– Нет, он способен на это.

– Можешь ты меня выслушать?

– Нет, не могу и не буду! Я и так знаю все, что ты хочешь сказать: что я слишком долго позволяла мужу себя терроризировать и поэтому потеряла чувство реальности, что он всего лишь человек, что он не может по прихоти разлучить меня с сыном, что я просто ударилась в истерику. Почему ты не можешь мне поверить?

– Я верю…

– Я поступила нечестно, извини. Я не рассказала тебе всей правды. Ты не знаешь, на что он способен.

– Ну так расскажи мне сейчас.

Но это была невыполнимая задача. Сара чувствовала себя беспомощной и не знала, с чего начать. Она слишком долго сносила жестокость Бена со стоическим терпением, и теперь привычная сдержанность, приросшая как вторая кожа, сыграла с ней дурную шутку. Наконец она решилась:

– Когда Майклу было три года, Бен его увез.

– Что значит: «увез»?

– А то и значит: исчез вместе с ним и пропадал неизвестно где двадцать семь дней. Двадцать семь дней, Алекс! Я не знала, где они, не знала, увижу ли сына еще хоть раз. А знаешь, зачем он это сделал? Чтобы преподать мне урок. Я совершила непростительный грех: пригрозила оставить его. Он решил показать, что мне за это будет и каково это – остаться одной.

– О боже, Сара, это же ужасно!

– «Ужасно» – это не то слово. Это было… – Но она не знала таких слов, которыми можно было бы описать, что она тогда пережила.

– Майкл стал единственным оружием, которое Бен мог использовать против меня. Он прекрасно знает, что это оружие действует безотказно. Он прячет когти, долго притворяется, будто ничего не происходит, усыпляет мою тревогу и сомнения, а потом наносит удар. Это правда, Алекс, я не преувеличиваю! Иногда он внезапно увозит Майкла в какое-нибудь неожиданное путешествие, не предупредив меня. И все это только для того, чтобы припугнуть меня и помучить, а вовсе не потому, что ему хочется побыть вдвоем с сыном. А иногда он заводит разговор о какой-нибудь закрытой школе в Европе… или – как в прошлом году – в Новой Англии[24]. Бен нанял гувернантку, прекрасно зная, что я ей не доверяю и терпеть ее не могу. И у него всегда есть в запасе последняя угроза: он отнимет у меня Майкла и больше никогда не позволит мне с ним увидеться, если я подам на развод. Потому что – хочешь верь, хочешь не верь, – несмотря ни на что, Бен все еще надеется, что в один прекрасный день высшее нью-йоркское общество распахнет перед ним свои двери. Смешно, правда? Но теперь ты понимаешь, что развод невозможен? Ведь скандал погубил бы его.

Алекс потянулся к ней, схватил ее за локти. Она уже опровергла все его возможные доводы: что она позволила страху взять верх над своим рассудком, что Бен всего лишь человек, а не исчадие ада, способное в любой момент похитить у нее сына.

– В таком случае мы будем с ним бороться, – решительно заявил он. – Ты говоришь, что он тебе изменяет. Если только ты сама не боишься скандала из-за себя или из-за Майкла, почему бы не обвинить Бена в супружеской измене?

– Потому что он выиграет дело в суде. Бен слишком ловок, он не даст застать себя врасплох. Знаю, знаю, тебе это кажется безумием, но, Алекс, неужели ты решил, что я об этом не думала? Мне никогда не удалось бы уличить его в прелюбодеянии, он слишком осторожен. А если бы я сделала попытку и потерпела неудачу, это развязало бы ему руки, и тогда случилось бы самое худшее. Я не имею права так рисковать.

Алекс возмущенно покачал головой и начал возражать. Его недоверие и упрямство наконец заставили Сару потерять терпение.

– Мало ли что ты думаешь! Главное состоит в том, что я точно знаю! Алекс, позволь мне уйти, я тебя умоляю, не надо меня принуждать.

– А к чему я тебя принуждаю?

– Хотя ты сам в это не поверишь, но, по сути, ты предлагаешь мне выбирать между тобой и Майклом.

– Я никогда бы этого не сделал, – горячо возразил он. – Никогда!

– Но на самом деле так оно и есть. И это совсем не оставляет мне выбора. – Сара в отчаянии обхватила себя руками. – О боже, и зачем только я сюда пришла! Это же безумие! Теперь я горько сожалею. Это была ошибка.

– Ошибка? – повторил Алекс. Этого он никак не ожидал услышать.

Она протянула руку и коснулась его груди. – Да, да! Я все испортила, теперь стало только хуже. Но я хотела…

– Ошибки нужно исправлять, – срывающимся голосом возразил Алекс, попятившись от нее прочь. – На сей раз все довольно просто. Не беспокойся, Сара, я больше не стану тебя обременять своим присутствием.

– Алекс…

– Поторопись, тебе же надо одеться, а то скоро совсем рассветет. Я покажу тебе короткий путь через лес. Никто тебя не увидит.

Он повернулся на каблуках, рванул на себя дверь и вышел.

Ей хотелось рухнуть на кровать и разрыдаться, но она решила, что у нее еще будет время наплакаться всласть. Вскоре у нее ничего не останется, кроме времени. Ее удержало от слез и от падения на кровать только ясное понимание того, что истерики и эмоциональные взрывы сейчас для нее совершенно бесполезны. Может, ей и станет немного легче, может быть, Алекс даже вернется и утешит ее, но ведь от этого все равно ничего не изменится. Ей все равно предстоит пережить следующие полчаса своей жизни: расстаться с ним навсегда.

Она нашла свой жакет, переброшенный через столбик в изножии постели, после долгих поисков обнаружила одну потерянную серьгу под подушкой вместе с несколькими шпильками. Вторая серьга так и не нашлась. Подойдя к зеркалу над комодом, Сара заколола волосы. Ей пришлось встать на цыпочки и воспользоваться гребешком Алекса. Его одежда, его одеколон, лакированная шкатулка с запонками и булавками для галстука, выцветшая миниатюра с изображением хорошенькой, грустно улыбающейся девушки – его матери? – все эти мелочи его личной жизни наполнили ее душу острой и безысходной печалью.