Книжный магазинчик счастья - Дженни Колган

– Точно! Ты как раз поэтому так спокойно и беспечно говоришь о нем. Продолжай! Ты чувствовала что-то такое к Мареку?

– Нет… – слегка растерялась Нина. – Но я и не спала с Мареком.

– Как ты думаешь, он мог оказаться таким же?

Нина немного подумала, прежде чем ответить:

– Пожалуй… нет, ничего похожего и быть не могло.

– Ну вот!

– Но мы даже не говорим о его бывшей! А вдруг он все еще ее любит? Мы вообще ни о чем не говорим.

– Ты на все сто процентов уверена, что снова ничего не придумала?

– А еще я могу вскоре стать бездомной, – сообщила Нина, оглядывая уютное пространство амбара, и на дорогие простыни закапали ее слезы. – Кейт, наверное, просто ошеломительна… А я так… местная замена… Временная замена. Подвернулась под руку, и все.

– Это не твоя вина. Если он козел, тебе нужно с этим разобраться. А если он отличный парень, у которого трудный период в жизни, – что ж, это другое дело. Может, он сто́ит того, чтобы за него держаться.

– Мне кажется, он меня просто уничтожит, – пропищала Нина.

Она ждала, что Суриндер прикажет ей не впадать в мелодраму.

Но этого не случилось.

– Хочешь прогуляться?

Леннокс как-то непонятно уставился на нее:

– Что?..

Часы показывали половину шестого ясного воскресного утра. Леннокс уже одевался. Нина лежала в постели, утомленная, счастливая.

– Погулять. Ну, ты знаешь… полюбоваться природой, окрестностями.

Леннокс моргнул:

– То есть просто ходить туда-сюда?

– Э-э-э… да!

– Но я только это и делаю целый день.

– Вот и возьми меня с собой. – Нина села. – Получится что-то вроде прогулки.

Леннокс нахмурился. Нина остро осознавала, что они нигде еще не бывали вместе. Не ходили ни в паб, ни в булочную за аппетитными сосисками в тесте, не сидели где-нибудь во дворе, болтая ногами, как подростки, бросая Парсли кусочки слоеного печенья… Они не садились в «лендровер» и не отправлялись на романтический пикник, не бродили вдоль берега рука об руку…

Нина смотрела на Леннокса, натягивавшего на себя свежую саржевую рубашку. У двери он наклонился, чтобы надеть и зашнуровать тяжелые рабочие ботинки. Налил себе кофе, что стоял на плите, – в свою личную кружку, завтракал он намного позже. Нина наблюдала за тем, как он молча собирается уходить.

– Так ты идешь или нет? – в конце концов ворчливо спросил он.

– Да! – подскочила Нина.

Она с энтузиазмом натянула на себя одежду. Схватила куртку с вешалки у двери и выбежала наружу вслед за Ленноксом.

Рассвет едва занимался, на улице было жутко холодно. Парсли бодро выскочил из своей будки, и Нина приласкала его. Леннокс снова исчез в доме и тут же вышел со второй кружкой горячего сладкого кофе – и без слов протянул ее Нине.

В живой изгороди только начинали щебетать просыпавшиеся птицы, когда Леннокс и Нина проходили мимо. Над полями висел утренний туман. Закутавшись в куртку, держа горячий кофе, согревавший ей руки, Нина едва поспевала за Ленноксом, длинными шагами мчавшимся вперед. Попутно он заглянул в коровник, проверяя, доят ли уже коров, – Рорих быстро кивнул, увидев его, – потом помчался на верхние луга, навестить пасшихся там овец. Сквозь туман над дальними холмами зарозовело солнце, и Нина задохнулась от восторга, увидев его. Но Леннокс просто шел все дальше и дальше, проверил, не обрушились ли где-то слишком сильно каменные стенки, не пора ли их укрепить. Пока он занимался всем этим, Нина вдруг увидела в нескольких метрах от себя пятнистого оленя: он поднял голову и шевелил носом. Секунду-другую олень смотрел на Нину огромными карими глазами, потом повернулся и умчался.

– Ух ты! – воскликнула Нина. – Ты это видел?

– Оленя? – скептическим тоном отозвался Леннокс. – Никак не могу избавиться от этих шельмецов.

– Но ты ведь видел? Какой он красивый!

– Черт бы их побрал, они под охраной!

– Нет в тебе никакой романтики, – безнадежно заявила Нина.

Она видела, что Леннокс тщательно заделывает небольшую дыру в изгороди с помощью запасного куска проволоки и чего-то вроде клещей, входивших в комплект его швейцарского армейского ножа, что всегда лежал у него в кармане.

Леннокс посмотрел на Нину, и та поняла, что совершила ошибку, что она, наверное, не первая, кто сказал ему такое.

– Мм… – промычал он.

– Я не то хотела сказать, – поспешила исправиться Нина. – Просто олень очень красив…

Леннокс сердито взмахнул рукой:

– Знаешь, вон те леса тянутся отсюда до Сатерлендшира… им уже много веков. Со времен королевы Марии Шотландской, и даже больше. Там всегда жили шотландские тетерева, ежи, беркуты и миллионы всяких мошек и жуков. Но да, олени были самыми красивыми. И все, кто смотрел всякое кино, думал, что олени очень умные и что они должны жить здесь и дальше. Так что теперь их развелось несчитано. Они подгрызают корни деревьев, съедают семена, вообще все подряд, скоро от этих древних лесов ничего не останется. А еще олени уничтожают их прежних обитателей. Здесь уже нет малиновок и кукушек, нет гадюк, нет лесных мокриц. Выходит, они совсем не такие симпатичные, как Бэмби?

Нина уставилась на него во все глаза:

– Я не знала…

– Разве ты не читала об этом в одной из своих книг?

Они в молчании повернули назад к ферме. Нина не на шутку встревожилась.

– Мне очень жаль, – сказала она уже у ворот фермы.

– Жаль чего?

– Что я сказала, будто в тебе нет романтики.

– А… Ну да, нет. Пошли в дом.

– Да, – кивнула Нина. – Я хочу… Мы можем поговорить?

Леннокс вздохнул, когда Нина вошла за ним в прелестную гостиную.

– Может, тебе лучше…

– О чем именно тебе не хочется говорить? – спросила Нина. – Это… это твоя бывшая?

Леннокс как будто сразу устал.

– Нина, нужен ли нам этот разговор?

Она долго смотрела на него. Потом качнула головой:

– Безусловно нет. Извини. Я подумала, это может что-то означать. Но, видимо, нет. Ты ведь до сих пор даже не сказал, придется ли мне убираться отсюда. – Она встала, собираясь уйти.

– О боже… Нина! Это же не от меня зависит! Я пока что даже не свободен. Ты должна понимать, это не в моих руках.

– Выходит, для тебя это ничего не значит? Прекрасно.

Леннокс посмотрел на нее, изумляясь тому, что она вообще может говорить такое.

– И для меня тоже, – заявила Нина, но пожалела о своих словах в тот же миг, как они сорвались с ее губ.