Пастухи вечности - Виталий Сертаков

Мама оказалась в замешательстве, но Робине уже сменил тему. Как фехтовальщик, кольнул и отскочил.

— По третьей и четвертой дороге ежедневно проходят десятки машин, не говоря уж о государственном шоссе. И очень многие из тех, кто везет свое семейство на отдых, или возвращается домой, любят останавливаться, когда видят знак парковки. Вы понимаете, о чем я.

Дать детишкам побегать по лесу, организовать костер в разрешенном месте, возможно даже заночевать, поджарить мяса или сосисок на гриле. Почему бы и нет? Так приятно себя ощутить дикарями, хотя бы на один вечер. Для этого надо прожить годы в городе, скажу я вам, чтобы опьянеть от здешнего воздуха и завалиться спать под открытым небом… Ежегодно выделяются деньги для найма дополнительной рабочей силы в помощь лесничествам, иначе вам просто не справиться, это закономерно.

Те четверо мужчин, о которых я вспомнил… Они в один голос утверждают, что на придорожных стоянках, находящихся на территориях Луазье, никогда не возникало проблем. Или почти никогда. Дрова для костров оставались неиспользованными, грили чистыми, даже мусора не наблюдалось. Уборщикам просто не находилось работы. А на противоположной стороне шоссе все происходило наоборот.

Один из этих парней поведал мне, что как-то раз проторчал целый день у трассы. Он выкапывал дренажную трубу. И к вечеру парень начал сомневаться в собственном рассудке. До меня он рассказывал об этом только собственной жене, боялся, что никто не поверит. Он католик и к подобным фокусам относится слишком серьезно. Даже машины, что катились по его стороне дороги, разворачивались и съезжали на отдых по встречной полосе! И там, и здесь располагаются одинаковые площадки для установки палаток и одинаковые туалеты. И трава везде зеленая. Но туристов словно что-то отталкивало.

В конце концов, он не выдержал, бросил лопату и пошел узнать, что происходит. Он не поленился спросить троих отцов семейств, что выгуливали своих детишек на обочине, какого рожна они развернулись. И что вы думаете? Внятного ответа он не получил. Им показалось, что здесь чем-то лучше. Кроме того, им показалось, что с той стороны вообще нет указателей и выездов на стоянки…

Рабочий вернулся к своей трубе. Он пытался убедить себя, что все это ерунда и не стоит внимания. Но на следующий день вы послали к нему товарища в помощь. И второй тоже обратил внимание, что за целый день ни один человек не вышел на их стороне шоссе. Даже, извиняюсь, чтобы сходить по-маленькому, люди перебегали дорогу…

И тот случай, с волчьими укусами. Никто из рабочих, что провели у вас три месяца, не мог припомнить даже намека на присутствие в горах волчьей стаи. А они — не столичные хлюпики, эти люди всю жизнь провели на природе.

Взять Харрисона, вашего соседа. За последние три года он восемнадцать раз обращался за помощью полиции. Скопление машин, незаконные порубки, семь случаев браконьерства, четыре крупных пожара. Неоднократно терявшиеся дети и подвыпившие взрослые. Двое утонули в озере, где категорически запрещено купание. И тонут каждый год. Но только не на вашей стороне.

Я пытаюсь разобраться и никого не обвиняю. Вы содержите леса в превосходном состоянии. Я выяснил, что вы получали благодарности и поощрения от Лесной комиссии ее величества. Но почему даже законопослушные граждане, не говоря уж о браконьерах, остерегаются заходить в лес?

Робинс скрестил ноги в высоких кожаных сапогах и склонил голову вбок, точно умный пес, прислушивающийся к словам хозяина. Я чувствовал, как дрожит мамина ладонь, лежавшая внутри большой папиной.

— Пожалуй, мне пора! — лениво сообщил Робинс, глянув на запястье. Он потрепал по холке жеребца и поставил ногу в стремя. — Если возникнет желание поделиться соображениями, найдете меня в библиотеке.

Его конь, вскидывая задние ноги, кружился по двору. На прощание от гостя следовало ждать очередную гадкую новость.

— В библиотеке! — с ухмылкой подтвердил полицейский. — С недавних пор меня привлекает история, в частности, семнадцатый век. Вы не представляете, сколько удивительных совпадений можно встретить, если знать, где их искать. Например, в архивах землепользования, в Глазго. Северная Шотландия, триста лет назад… Потрясающие времена, скажу я вам! Особенно приятно было встретить знакомые фамилии. Эвальды, Лотты, Дрю. Егеря, лесничие, смотрители. Все вперемешку остатки средневекового мракобесия, обвинения в колдовстве и тут же благодарственные грамоты за отличную службу, даже рыцарские титулы. Много интересного, скажу я вам. Впрочем, я только начал разбираться со всем этим наследием. Одно непонятно: как это до сих пор никто не удосужился проверить столь замечательные родословные? И отчего люди, верно служившие короне, вдруг снимались с мест и переселялись целыми семьями? Возможно, их кто-то преследовал? Например, церковь.

Заслуживают внимания скучные бумаги, подписанные епископом Эдинбургским в начале семнадцатого столетия. Некоторые прихожане категорически отказываются посещать церковь и не допускают туда своих детей. Снова знакомые фамилии. Прямого обвинения в ереси нет, однако и документов той поры сохранилось немного. А взять переписку баронета Грэнди, почтенного эсквайра из Данди, с его кузеном! Вроде бы, полная ерунда. Грэнди рекомендует графу Лэндсиру в качестве распорядителя охоты некоего Эверарда Луазье, ранее занимавшего должность старшего егеря при одном из аристократов… Фамилия в письме не упоминается, только заглавная буква Д. Этот самый Луазье, по словам Грэнди, чуть не лишился головы, поскольку он и его мать были обвинены в колдовстве и спешно переехали в Уэльс.

Пресловутый Д. славился своими охотами, пока не проявил интерес к старшей дочери указанного Эверарда. Вероятно, дворянин вел себя грубовато, но нравы той поры позволяли аристократии много больше, чем сегодня. Девчонку он похитил силой, но с того дня олени исчезли из его лесов. И не только олени, а вообще вся живность. Очевидно, Грэнди не питал к Д. теплых чувств: он почти со смехом пишет о том, как прелюбодей поплатился за свою минутную страстишку. Гости начали стороной объезжать его замок, соседи перестали общаться. Тогда верили в проклятия и все такое…

Но данная история имела крайне любопытное и мрачное продолжение. Что-то меня подтолкнуло ознакомиться с документами местного прихода. Представьте, кое-что сохранилось. В частности, упоминание о том, что некто Крисби, викарий, отказался служить панихиду по зверски убитому владельцу замка. Судя по датам, прошло не менее пяти лет с тех пор, как Эверард Луазье и его семья покинули Данди. Ни малейшей прямой связи, но весьма поучительно. Владелец замка, тот самый Д., был похищен и убит самым жестоким образом. Детали не упоминаются, я наткнулся всего лишь на частную корреспонденцию. Пропавшего хозяина искали три дня, а когда нашли, его тело было разорвано на куски и развешено на ветках. Неплохо, да?

Я допускаю, что автор письма половину присочинил, но вполне могу понять несчастного викария. Парню не пришлась по душе идея иметь дело с нечистой силой…

Я не верю в проклятия, миссис Луазье, — Робинс подчеркнуто обращался только к маме, отца он словно перестал замечать. Наверное, он мстил маме за то, что она неделю от него пряталась. — Вы ведь родом из южной Франции, не так ли? Мне почему-то кажется, что можно обнаружить также много занятного, если проследить родословную по вашей девичьей фамилии…