22 июня 1941: тайны больше нет - Арсен Беникович Мартиросян

в переписке между Лубянкой и ЦК ВКП(б), либо попросту пренебрег фактом того, что тогда действовали соответствующие правила! И это незнание или пренебрежение сразу же подвело! Суть этого прокола фальсификаторов в следующем.

На странице 221 сборника архивных документов «Секреты Гитлера на столе у Сталина» есть любопытное примечание под № 28, согласно которому в то время имела место практика, когда направленные в Инстанцию (под этим термином подразумевалось Политбюро ЦК ВКП(б), а в те времена чаще всего — лично Сталин) первые экземпляры записок после ознакомления с ними руководителей СССР и ведомств, возвращались в НКГБ СССР и в интересах конспирации уничтожались.

Соответственно, в архиве партии, куда впоследствии и вошел фонд документов Сталина (ныне Фонд № 558), ничего не должно было остаться! Какой мог быть резон для Сталина оставлять у себя этот документ с якобы наложенной им якобы матерной резолюцией, чтобы впоследствии он перекочевал бы в архивы партии, если она якобы предназначалась главе НКГБ СССР?! Не говоря уже о том, что и вызывать-то наркома госбезопасности, тем более вместе с начальником разведки не было никакого смысла после такой резолюции, если, конечно, это был бы факт! Ведь если исходить из ее якобы начертанного рукой Сталина содержания, очевидно, что Иосиф Виссарионович вроде как ясно определился в своем отношении к этой информации. Чего же тогда вызывать наркома и начальника разведки?!

Кстати говоря, на этом нюансе уже в наше время, увы, поскользнулся и известный политический деятель, неоднократный депутат ГД РФ, авторитетный и влиятельный журналист А.Е. Хинштейн, когда готовил к публикации дневники первого председателя КГБ СССР И. А. Серова, о чем скажем чуть ниже.

Слегка забегая вперед, не могу также не отметить сразу, что именно в силу этого нюанса ни в архиве ФСБ, ни в архиве СВР нет никакого документального подтверждения якобы факту матерной «резолюции» Сталина. Там остались только копии документов. Чуть позже еще вернемся к этому аспекту более подробно.

Во-вторых, и в советские времена, и ныне любая публикация архивного документа должна быть сопровождена точным указанием не только всех присущих этому документу атрибутов, резолюций, пометок и т. п., но и точным указанием координат архивного хранения. Иначе ценность такой публикации мизерная. Соответственно уже при первой же публикации те, кто организовывал ее, обязаны были точно указать, что это за документ, откуда он взят, каковы координаты его архивного хранения. Но они не могли этого сделать строго по правилам научной публикации, иначе подозрения в фальсификации тут же проявились бы. Ведь речь-то идет о документе, который на канцелярско-бюрократическом языке называется сопроводительное письмо, которое имело № 2279/М от 17 июня 1941 г. (правда, номер и дату сопроводительного документа фальсификаторы все-таки указали, но только в сноске, но не привели его полного содержания), подписано наркомом госбезопасности СССР В.Н. Меркуловым и направлено не только И.В. Сталину и В.М. Молотову, но и, как выяснилось впоследствии, также и Л.П. Берии. Указанная «сопроводиловка» (так на канцелярско-бюрократическом языке сокращенно называются подобные документы) имела приложение в лице (агентурного) сообщения, полученного НКГБ СССР из Берлина.

На самом же деле приложенный к указанной «сопроводиловке» документ являл собой объединение информаций агентов берлинской резидентуры внешней разведки НКГБ СССР «Старшины» и «Корсиканца». Впервые с указанием подлинных координат архивного хранения — ЦА ФСБ. Ф. 3 ос. Он. 8. Д. 58. Л. 1914–1916 — копия этого документа была опубликована под № 72 в подготовленном ФСБ РФ и СВР РФ в содружестве с «Мосгорархивом» хорошо известном многим интересующимся историей сборнике «Секреты Гитлера на столе у Сталина». М., 1995, стр. 161–163.

В сообщении указывалось, что Германия полностью завершила все военные приготовления для нападения на СССР. Более того, что она готова к нападению в любое время. Агент имел в виду, что в любое время, следующее за его сообщением (в сообщении также были указаны объекты бомбардировок и назначения начальников военнохозяйственных управлений на будущей оккупированной советской территории).

Суть этого сообщения подробно анализировать не будем, но отметим в первую очередь один совершенно идиотский ляп, допущенный при публикации в «Известиях ЦК КПСС». В подзаголовке приложенного к «сопроводиловке» документа под названием «Сообщение из Берлина» указано «Не позднее 16 июня 1941 г.», а в самом конце этого же документа стоит дата «16 июня 1941 г.» и далее «Подлинник». Если начальник разведки еще тогда, в 1941 г., сам лично указал дату 16 июня 1941 г., если указано, что это подлинник, то какого же хрена надо было написать глупость в виде «Не позднее 16 июня 1941 г.» в подзаголовке, тем более что на опубликованной в упомянутом выше сборнике копии этого документа подобной надписи нет?!

ну, а самое главное, что следует сразу подчеркнуть, в документе содержалась и явная дезинформация, чему удивляться не стоит. Германская контрразведка в то время в поте лица работала и распространяла разнообразную дезинформацию, на которую наша агентура и напоролась, а затем передала своим кураторам из советской разведки. Например, в пункте 3 были названы объекты, которые германская авиация будет бомбить в первую очередь: электростанция «Свирь-3», московские заводы, производящие отдельные части к самолетам (электрооборудование, шарикоподшипники, покрышки), а также авторемонтные мастерские.

Вот это и есть махровая дезинформация, ибо бомбить именно эти объекты, тем более в первую очередь, особенно московские заводы, немцы не могли просто физически. Причем не только потому, что, например, авторемонтные мастерские не могли быть объектами первоочередной бомбардировки. Дело прежде всего в том, что германские ВВС в тот период времени не обладали бомбардировщиками, способными со своих приграничных аэродромов на территории рейха дотянуться до Москвы с полной бомбовой нагрузкой и вернуться обратно. Потому что при взлете с приграничных аэродромов бомбардировочной авиации люфтваффе, а они, как правило, были расположены на расстоянии не менее 100–150 км от границы, полет бомбардировщиков в оба конца означал бы преодоление расстояния более двух тысяч км, причем с преодолением ПВО СССР на всем протяжении полета. Вовсе не случайно, что первая бомбардировка Москвы была осуществлена немцами лишь 22 июля 1941 г., когда в распоряжении люфтваффе оказались бывшие советские аэродромы бывшего Западного особого военного округа (ЗАПОВО), особенно те, что дислоцировались в восточной части этого округа, взлетая с которых действительно можно было долететь до Москвы с полной бомбовой нагрузкой и вернуться обратно.

Вот этот нюанс в данной разведывательной информации, судя по всему, и привлек особое внимание фальсификаторов, потому как всем хорошо было известно, что в вопросах авиации того времени Сталин разбирался не хуже любого авиаконструктора, что впоследствии они и признали в своих мемуарах. Соответственно, как знаток авиации того времени, Сталин, по замыслу фальсификаторов, вполне естественно