К черту любовь - Таррин Фишер

заслуживает страдания. — Джун смотрит на меня краем глаза. — Она сказала это снова. Когда Кит отменил свадьбу.

​— Конечно, кто бы сомневался.

​— Знаешь, — говорит Джун, — она очень неуверенная в себе, и это ее не красит. Типа, она так неуверенна, что ты тоже становишься такой.

Я морщусь. Это не имеет значения. Все, о чем могу думать, — это Кит, а не идеальная Делла. Я не знаю, где он. Меня убивает, что он не знает, насколько я сожалею. Он не может прятаться всю жизнь. Только не от Энни.

​— Его чувства изменились, — признаюсь я Джун. — Того Кита, больше нет.

​— И как же ты его найдешь?

​— Вернусь домой, — говорю я. — Думаю, он там.

Приземлившись в Сиэтле, беру машину напрокат в первом попавшемся месте. Все, что удается найти, — белый Ford Focus с номерами штата Орегон и вмятиной размером с кулак на бампере. В этот раз никакого «Рендж Ровера». Уставшая, я заползаю на водительское сиденье и делаю селфи, затем подписываю под ним: «Интуиция». Я практически не спала в самолете, так как весь полет читала рукопись Кита. Закончив, без раздумий сразу заказала себе водку. Он писал для меня, а у меня не хватило духу прочитать это. Когда я приезжаю на паром, сижу в машине, нервно постукивая пальцем по колену.

Раньше я чувствовала свободу в этом месте, но сейчас я как в ловушке. Мне нужно найти его. Это все, что я знаю. Нет ничего, что могло бы даже подтвердить, что он в Порт-Таунсэнде. Когда я позвонила Грир насчет Кита, она сказала, что его не видела. Я действую по интуиции. Как долго он был в Порт-Таунсэнде? Два дня? Три?

Я только что съехала с парома в Кингстон, когда зазвонил телефон. Это Грир.

— Ты должна вернуться, — говорит она. Грир тяжело дышала, будто бежала. — Он только что сел на паром, откуда ты недавно уехала.

​— Что? — Резко останавливаюсь, кто-то сигналит мне в спину. — Откуда ты знаешь?

​— Его мама. Она недавно вернулась с не до свадьбы. Два дня он был в своей квартире, а теперь возвращается, чтобы поговорить с Дэллой и увидеть Энни.

Я разворачиваюсь, объезжаю бордюр и чуть не сбиваю пешехода.

— Уже в пути, — говорю я. Бросаю трубку и наклоняюсь вперед, вцепившись в руль. Пожалуйста, Боже, пожалуйста, помоги мне добраться до него. Если опоздаю на паром, то больше никогда не увижу Кита.

​— Вам придется подождать следующий паром, — говорит мне дама в кассе. — Этот уже полон людей.

​— Что, если я просто прогуляюсь? — Спрашиваю. Она кивает. Я покупаю свой билет и ставлю машину на паром. Загружаются последние машины, и это значит, что придется бежать, чтобы успеть подняться по пандусу, прежде чем они его перекроют. Оставив все вещи в машине, крепче прижимаю сумочку к груди и бегу.

Портье закрывает ворота как раз в тот момент, когда я поднимаюсь наверх.

— Стой, стой, стой! — Кричу я. Он придерживает дверь, помогая мне забежать внутрь.

​— Спасибо, я Ваша должница, — говорю я.

У меня получилось. Я внутри, но не уверена, куда идти. Может, он в своей машине? Или гуляет на палубе? У меня двадцать минут, чтобы понять, где он, однако под давлением я плохо соображаю.

Я быстро прохожу мимо кафе, где собралось большинство пассажиров, и выхожу на главную палубу. Несколько отставших стоят снаружи, держа в руках бумажные стаканчики с кофе и щурясь от холодного ветра. Спрятав руки в рукава тонкого свитера, я поворачиваю налево, начиная поиски Кита. Обход палубы занимает четыре минуты, и к тому времени, как возвращаюсь назад, все тело продрогло, из носа течет, как из ведра. Ничего не получится; нет времени. Он может быть где угодно.

Я возвращаюсь внутрь и фотографирую автомат с кока-колой. Не знаю, включен ли у него телефон сейчас, однако все равно нажимаю «отправить», надеясь на лучшее. Кингстон остается позади. Выйдя на свежий воздух, стою и смотрю на воду. Чувствую себя убитой. Опустошенной. И глупой. И моя сумочка тяжелая, потому что последние несколько месяцев я повсюду ношу с собой книгу Кита. Достав конверт, мгновение держу его в руках, прежде чем вытащить кипу бумаг. Мне стоило отпустить его, правда? Как винную пробку. Если он возвращался во Флориду, то лишь для того, чтобы помириться с Дэллой. Вытянув руки, держу книгу над водой, костяшки пальцев настолько белые, что сливаются с бумагой. Затем подбрасываю книгу в воздух. На секунду кажется, что вокруг парома взорвалось облако белых птиц, крылья которых разлетаются на ветру. Шубы дрожат, и я прикрываю руками рот, чтобы не расплакаться. Мое тело предает меня из-за Кита Айсли, кстати не в первые. Вернувшись обратно внутрь, в сумочке пустеет, однако сердце все равно болит. Сев на стул, лицом к автомату с кока-колой, начинаю плакать.

— Тебе полегчает, если выпьешь. — Я поднимаю глаза, и вижу пожилую даму с серебристыми волосами. Как у Грир. Она шикает на меня и вкладывает в ладонь шесть четвертаков, затем кивает в сторону автомата.

— Сахар — лучший помощник.

Не хочу ее обижать, поэтому вытираю слезы и встаю.

— Спасибо, — говорю я. — Очень мило с вашей стороны.

Она наблюдает, пока я не подхожу к автомату, делая вид, что выбираю вкус. После чего улыбаюсь и машу рукой.

Когда она уходит, я прижимаюсь лбом к стеклу и закрываю глаза. Мне даже не дают спокойно поплакать. Вслепую я бросаю четвертаки в отверстие, один за другим. Динь, динь, динь.

А затем по обе стороны от моей головы вырастают две большие руки.

Глаза распахиваются, когда чье-то тело прижимает меня к холодному стеклу. По коже бегут мурашки. Я узнаю этот запах. Его запах.

Кит проводит носом по моему уху, затем обнимает меня за талию. Я открываю рот, веки закрываются, когда он обхватывает мое запястье свободной рукой. Это все из-за тепла и лесного запаха, идущего от него. Оставшиеся четвертаки разлетаются, когда он целует меня в затылок. Слышу, как монеты падают на пол, прежде чем Кит разворачивает меня лицом к себе.

Он здесь. Напротив меня. Лоб в лоб. Я задыхаюсь, когда он проводит ладонями по моим рукам и обхватывает лицо, крепче прижимая к себе. Наши губы соприкасаются, но ни один из нас не торопится сделать первый шаг. Это немного шокирует, когда тебя вот так прижимает человек, которого ты так долго хотел.

​— Никогда не забывай, — говорит он, — моя книга и Кола свели нас.

​— Твоя книга? — Спрашиваю я. Он поднимает