А может, это просто мираж… Моя исповедь - Наталия Валерьевна Гулькина

Почему ты со мной не здороваешься и не разговариваешь?

— А вот мне сказали, что ты про меня говорила то-то и то-то, — обиженно отвечала она.

— Ну что ты как в детском саду. Не было этого. Люди специально тебе это говорят, чтобы нас поссорить.

Таких разговоров было несколько. Она слушала в кулуарах какие-то сплетни, при том что я ничего и нигде про нее не говорила. Зачем мне это надо? Я столько денег вложила в раскрутку, чтобы самой уничтожить проект? Нет, если я что-то думаю, то говорю об этом прямо непосредственно тому человеку, которому адресовано мое послание. И из-за своей прямоты я и страдаю обычно.

Когда в последнее время между нами стали происходить бесконечные ссоры по разным поводам, я вспоминала своего любимого педагога Андрея Николаевича, который однажды сказал: «Вы — Рыбы? Вот сядьте и замолчите. Рыба и Овен — две совершенно несовместимые единицы». Я поздно сообразила, что Маргарита — Овен, а я — Рыба. Ей всегда нужно было меня задвинуть и быть главной. Поначалу, когда она «училась» и чего-то не могла, она стратегически верно себя вела. Пока нужно, она терпит, она даже делает вид, что ее все устраивает. Но как только она понимает, что оперилась и готова вылететь из гнезда, она становится совершенно другим человеком.

Когда ее спрашивали в интервью:

— А у вас была когда-нибудь звездная болезнь?

Она отвечала:

— Я ею уже переболела. Мне было 10 или 12 лет, я была в Японии с хором Попова. Мы выступали по Центральному телевидению. Я как солистка спела песню, а когда выходила, японцы выстроили коридор, аплодировали и говорили: «При-ма, при-ма, при-ма». Я шла и понимала, что у меня нос поднимается все выше, вырастают за спиной крылья, и от этого у меня поехала крыша. Я поняла, что я круче всех в хоре. Только мне кричали «браво!» и «прима!». Я стала вести себя как звезда, но все ребята тогда от меня отвернулись и объявили мне бойкот. Все перестали со мной общаться. Когда я заходила в комнату, все мне делали так: «уууууууууууууу». Все начинали гудеть и доводили меня до слез. Мне пришлось у всех просить прощения. Я разговаривала с педагогом, и мне объяснили, что так вести себя нехорошо: ты маленький ребенок и никакая не прима. Это все равно что ты идешь один против волны, она тебя накроет, и ты погибнешь. Я это на себе ощутила, и вроде как отношения наладились. И звездная болезнь прошла.

Только вот почему-то и я, и наш общий коллектив регулярно испытывали на себе эти «вспышки на солнце».

Проклятый перфекционизм

Время летело быстро. И чем более востребованной становилась группа «Мираж», тем более неадекватной, на мой взгляд, была Суханкина. С годами она стала закатывать истерики на пустом месте, язвила, все ей не нравилось. В Сочи у меня сложилась сложная внутренняя ситуация. И мне необходимо было поехать в церковь и поставить свечки. У нас оставалось 2 или 3 часа до выезда на концерт. Я попросила организатора:

— Можно мне заказать такси? Я очень хочу поехать в храм.

— Зачем такси? Сейчас за тобой приедет наша машина.

— А вдруг мы где-нибудь задержимся или на дороге что-нибудь произойдет? Давайте лучше такси, я буду спокойней, что никого и нигде не подведу.

— Да ничего не произойдет, нигде вы не задержитесь. Что, ты там долго будешь?

— Да нет, куплю иконки, свечи поставлю.

— Ну и все, какие проблемы. Сейчас вызову тебе нашу машину.

Сочи расположен как бы по кругу: едешь мимо храма, поворачиваешь и потом опять по кругу возвращаешься в гостиницу «Жемчужная», в которой мы поселились. Я зашла в храм, помолилась, поставила свечи, купила иконки, села в машину, и мы поехали. Как назло, образовалась пробка, потому что впереди машина наехала на велосипедиста. Там все оцепили, перегородили, и из этого стоячего потока никуда было не выбраться. Задний ход не дашь, тебя зажали другие машины, никуда в сторону не нырнешь, дороги нет. Я говорю водителю:

— Ну, я как чувствовала, что так и будет!

Оставалось сорок минут до выезда из гостиницы Маргариты с музыкантами, а мы стоим в этом автобусе в жуткой пробке. Я позвонила организаторам, объяснила ситуацию.

— Понятно. Водитель прекрасно знает Сочи. Не переживай. Разберемся. Сейчас туда по-любому автобус приедет.

— Автобус без кондиционера, — отвечает водитель, — но мы, как только выберемся из этой истории, догоним его.

На дворе лето, на улице жарко. Мы кое-как стали продвигаться вперед. В этот момент Рита с музыкантами стала садиться в машину и спросила:

— А где другая машина? С кондиционером?

— Наташа уехала в церковь, — ответили ей.

— Что это ее в церковь понесло? Делать нечего?

Какие-то еще комментарии отпустила, и они поехали. Я попросила музыкантов, чтобы они захватили мой чемодан с концертными костюмами, который был уже собран. Через 10 минут мы выбрались из этой пробки, водитель стал звонить организатору:

— Скажи, чтобы автобус далеко не отъезжал. За Ривьерой есть заправка. Пусть на этой заправке остановятся и ждут нас. Мы успеваем их догнать.

Музыканты вместе с Ритой проехали всего лишь три-четыре километра. Получилось так, что автобус, который возил парней с костюмами, был без кондиционера, а нас вдвоем возил микроавтобус с кондиционером. По дороге до заправки к нам подсел организатор. Я ему говорю:

— Степа, ты меня сейчас прикроешь, если что?

— А что будет сейчас?

— Сейчас будет грандиозный скандал.

— Почему будет скандал?

— Просто надо знать Риту. Она наверняка взбесится, что ей пришлось на несколько минут лишиться комфорта.

— Да ты что? Такая ерунда. Ничего такого не будет.

— Ну, хорошо, сейчас увидишь.

Подъезжаем. Он выходит из машины и идет за Ритой. Появляется Суханкина, надо было видеть ее лицо. Открывается дверь, и она говорит с претензией:

— Конечно, надо было ехать в храм. Разумеется, нужно было опоздать, все так подстроить, все так сделать, чтобы я ехала на машине без кондиционера и чуть не умерла от жары.

— Да, конечно же, я все подстроила. Извини, что так сложились обстоятельства, но водитель не даст соврать, я тут ни при чем. Мы стояли в общей пробке, из которой просто не могли выехать.

Водитель говорит:

— Да, все так и было.

Рита продолжает, обращаясь ко мне

— Ты поезди на машине без кондиционера. Жара на улице двадцать восемь градусов.

— А ты что думаешь, я никогда не ездила на машине без кондиционера? Поеду-ка я сейчас лучше с ребятами на микроавтобусе, — и я вышла из машины.

Организатор и