Танец смерти - Дуглас Престон

Она открыла папку, вынула из нее еще один листок и положила перед ним. На документе стояла печать, и он был заверен нотариусом.

– Что это?

– Свидетельство о смерти. Диоген Дэгрепонт Бернули Пендергаст. Погиб двадцать лет назад в автомобильной катастрофе в Великобритании.

– Подделка. Я видел его письмо. И знаю: он жив.

– А что, если письмо это написал сам Пендергаст?

Д'Агоста уставился на нее.

– Да я видел Диогена. Собственными глазами.

– В самом деле? Где?

– Возле замка Фоско. Когда за нами охотились. У него глаза разного цвета. Помнишь, нам говорила об этом Корнелия Пендергаст?

– А почему ты так уверен, что это был Диоген?

Д'Агоста замялся.

– Мне сказал об этом Пендергаст.

– Ты говорил с ним?

– Нет. Но я видел его детскую фотографию, совсем недавно. Это то же лицо.

Последовала длинная пауза. Хейворд снова обратилась к портрету преступника.

– Здесь есть еще кое-что. Прочти.

Она подала ему бумагу.

У предполагаемого преступника могут наблюдаться редкие симптомы диссоциированной личности. В этом случае субъект играет две разные, диаметрально противоположные роли – убийцы и следователя. В данной необычной ситуации убийца может быть силовым офицером, расследующим дело. При другом варианте патологии убийца является гражданским человеком, инициирующим расследование преступлений. Часто бывает, что он совершает блестящие открытия – находит вещественные доказательства, пропущенные следователем. В обоих вариантах убийца оставляет столь мелкие и незначительные улики, что полиции трудно их обнаружить. Для выявления вещественных доказательств требуется обладать недюжинной наблюдательностью и/или способностями к дедукции. На сознательном уровне личности убийцы/следователя не подозревают о существовании друг друга, хотя в области патологического подсознания активно общаются.

– Чушь собачья. Все это свойственно человеку, желающему привлечь к себе внимание. Пендергаст старается остаться в тени. На него это не похоже. Ты его знаешь, работала с ним. Что тебе подсказывает интуиция?

– Ты вовсе не хочешь знать, что подсказывает мне интуиция. – Темные глаза пристально вглядывались в него. – Винни, догадываешься, почему я поделилась с тобой этой информацией?

– Почему?

– По единственной причине. Я думаю, ты находишься в смертельной опасности. Пендергаст – сумасшедший, и в следующий раз он убьет тебя. Я уверена.

– Он не убийца.

– Тот Пендергаст, которого ты знаешь, даже не подозревает, что он убийца. Он думает, что это – Диоген. Он уверен, что брат его жив и что вы с ним хотите его найти. Это та самая патология, которая описана здесь. – Она хлопнула по отчету. – Вторая его личность... Диоген. Он живет с ним в одном теле. С той его личностью ты пока не встретился. Но встретишься... когда он убьет тебя.

Д'Агоста не смог отыскать слов для ответа.

– Не знаю, может, не следовало все это тебе рассказывать. – Голос ее стал жестким. – Ты не имеешь права на мое доверие, после того как все разрушил. Я столько для тебя сделала, благодаря мне ты получил высокое положение на службе, и ты меня предал, отверг мою... – Она замолчала и, тяжело дыша, пыталась успокоиться.

Теперь Д'Агоста по-настоящему разозлился.

– Я предал тебя? Послушай, Лаура, я пытался поговорить с тобой об этом. Пытался объяснить. Но ты меня оттолкнула, сказала, что я свихнулся из-за его смерти. Как, думаешь, я тогда себя чувствовал? Или что чувствую сейчас, выслушивая обвинения в наивности, в том, что я слишком доверяю Пендергасту? Ты знаешь о прежней моей работе, тебе известно, на что я способен. Почему ты считаешь, что сейчас я заблуждаюсь?

Вопрос повис в воздухе.

– Сейчас не время и не место для дискуссий, – отрезала Хейворд. Теперь она говорила спокойно и деловито. – Тем более что мы отошли от темы.

– И в чем конкретно она заключается?

– Я хочу, чтобы ты привел Пендергаста.

Д'Агоста застыл на месте, словно громом пораженный. Как же он не понял, к чему она затеяла этот раз говор!

– Приведи его. Спаси собственную карьеру. Если он не виноват, пусть докажет это в суде.

– Но все улики против него...

– Верно. Так и есть. Причем ты пока и половины не видел. Но так работает наша система: приведи его, и пусть он выступит перед судом.

– Привести его? Но как?

– Я все продумала. Ты – единственный человек, которому он доверяет.

– Ты хочешь, чтобы я его предал?

– Предал? О господи! Винни, он – серийный убийца. Погибли четыре невинных человека. И есть еще одно обстоятельство, которое ты упускаешь из виду. Твои действия – то, что ты держишь местопребывание Пендергаста в секрете, лжешь мне, лжешь капитану Синглтону – эти действия граничат с нарушением закона. Теперь, когда ты знаешь, что Пендергаст скрывается – одного этого достаточно для его ареста – любые действия с твоей стороны, направленные на его защиту, могут быть приравнены к пособничеству. Ты уже в глубоком дерьме, и есть единственный способ выбраться оттуда. Либо ты его приводишь, либо садишься в тюрьму. Вот как обстоят дела.

Д'Агоста долго молчал. Когда заговорил, голос его звучал тускло, скованно.

– Дай мне день, чтобы все обдумать.

– День? – Она взглянула на него с недоумением. В твоем распоряжении десять минут.

Виола проснулась от нестерпимой головной боли. Некоторое время непонимающе смотрела на кружевную оборку полога. И вдруг вспомнила все: езду по темной автостраде, разговоры, наводившие ужас, неожиданное нападение...

Она подавила волну паники, лежала тихо, сосредоточившись на дыхании, старалась ни о чем не думать.

Наконец, почувствовав, что овладела собой, медленно села. Голова закружилась, перед глазами заплясали черные мушки. Закрыла глаза. Когда пульсирующая боль чуть-чуть ослабела, снова открыла глаза и огляделась.

Она находилась в маленькой спальне. Обои с цветочным рисунком, старая викторианская мебель, решетка на единственном окне. Осторожно, чтобы не потревожить голову и не шуметь, свесила с постели ноги и нетвердо встала на пол. Тихонько взялась за дверную ручку – как и ожидала, дверь оказалась заперта. Вторую паническую волну удалось подавить быстрее, чем первую.

Виола подошла к окну и посмотрела сквозь стекло. Дом стоял в нескольких сотнях ярдов от побережья. Она увидела песчаные дюны и белые барашки на темных океанских волнах. Небо – цвета вороненой стали. С инстинктом человека, проведшего много ночей под открытым небом, Виола догадалась, что сейчас утро. Справа и слева стояло несколько хибарок с заколоченными на зиму окнами. На берегу никого не было.