Проклятие чужого золота - Борис Бабкин

– Вот, значит, почему тут оказался не только Пристав. Свяжитесь с управлением, – приказал Ильин Рыбкину, – пусть берут Потапова. Вот паскуда!

* * *

– Надо уходить, – нервно говорил Потапов. – Наверняка они взяли Пристава и твоего…

– Оба мертвы, – усмехнулся Марксист. – А с трупов взятки гладки. Так что успокойся и… – Вытаращив глаза, он замер с открытым ртом.

– На меня хотел все повесить, – проговорил вошедший в кабинет Змей. – Я записку в кармане у Пристава нашел. Вся моя биография с того момента, как я попал к тебе. Только якобы работал я на Мухорина. И что мои однополчане сейчас там. И Богатова на меня повесил. Зачем все это? – спросил он. Потапов сунул руку в карман. Змей резко дернул левой рукой. Потапов упал, из его горла торчала рукоятка финки. – У себя в комнате я нашел детские вещи и косметичку Ледовой. Лихо ты все разыграл. Я выполнял заказы Мухомора, это явствовало бы из записки в кармане Пристава. Откуда, кстати, записка?

– Сейчас и черта лысого можно достать, – попытался улыбнуться побледневший Марксист. Левой рукой он потихоньку выдвигал ящик стола, в котором лежал «браунинг».

– Не успеешь, – равнодушно бросил Змей. – Мне просто интересно, на что ты рассчитывал?

– Перестань, Зимаев, – попросил, убрав руку с ящика, Марксист. – Ты все не так понял. Просто я испугался тебя. Помнишь наш разговор на повышенных тонах? Я испугался и решил подставить тебя. Значит, если бы получилось и тебя убили, то все бы указывало на Мухорина. И его взяли бы. А во время обыска наверняка нашли бы много чего интересного. К тому же жена Ледова похищена его людьми. Прости, Миша, – вздохнув, виновато проговорил он. – Я, конечно, понимаю, что такое нельзя простить. Но постарайся понять, я просто тебя испугался.

– Менты! – раздался голос под окнами.

Змей навскидку выстрелил из пистолета с глушителем во вскочившего Марксиста. Пуля, попав в лоб, отбросила его назад. Он опрокинулся вместе с креслом. Подойдя, Змей направил пистолет на него и дважды нажал на курок. Сбросив тело с кресла, он поднял его и достал из бара бутылку коньяка. Положил пистолет на стол. Налил в рюмку коньяк и залпом выпил. Взял дольку апельсина и сунул в рот. В кабинет ворвались трое омоновцев.

– Руки! – заорал один.

– Да иди ты, – спокойно сказал Змей и, взяв бутылку, налил коньяк в рюмку.

Омоновцы бросились к нему. Он ногами двинул им навстречу стол. Выпив коньяк, поймал падающий со стола пистолет.

– Бах! – Змей выбросил руку с оружием вперед.

Омоновцы ударили по нему из автоматов. Пули отбросили Змея на тело убитого им Ульянова. Подскочивший омоновец услышал шепот:

– Напоследок сумел удержаться и не выстре… – Из приоткрытого рта Змея вырвался хрип и потекла кровь.

– Три холодных! – крикнул омоновец.

Во дворе несколько человек в наручниках лежали лицом вниз. Из дома выводили парней с заломленными руками.

– Все, – сообщил в переговорное устройство командир ОМОНа. – Сопротивления не оказывали. Задержано пятнадцать, из них три женщины Ульянов убит. Потапов тоже. Одного расстреляли наши, спровоцировал.

Играя желваками, Горец сидел в приемном покое. У окна навзрыд плакала Варя. Из отделения вышел врач. Горец вскочил и шагнул к нему. Тот, опустив голову, вздохнул. Обернувшись, Варя увидела это, закрыла ладонями лицо и выбежала на улицу. Горцов бросился за ней.

Стоя в коридоре, Алтунин смотрел влево. Увидел, как на каталке вывезли накрытое простыней тело.

– Это он, – кивнул подошедший врач.

Опустив голову, Семен медленно пошел в палату.

– Не успели мы, – проговорил Ильин. – Жаль. Очень жаль. И не потому, что многое так и осталось неясно, но очень хотелось бы взглянуть в глаза Потапову и услышать, почему он предал всех и все. Раньше был нормальным ментом, рисковал не раз. Такое впечатление, – вздохнул он, – что не только строй в стране поменялся, но весь мир другой стал. Вроде Бога признали, монастыри, церкви работают. Но получается, что бог сейчас в деньгах. А ведь мы с ним вместе…

– Вы думаете, больше таких не будет? – усмехнулся стоявший рядом Василий Ильич. – Не раз и не два мы будем горестно переживать подобное.

– Очень бы не хотелось, – покачал головой Ильин. – Но насчет Ледовой мы так ничего и не узнали. Кстати, хвала уголовникам. Один собой закрыл женщину и погиб, другой, Горцов, взял бандита. Честное слово, никогда бы в такое не поверил. Двое из тех, с кем я несколько лет бок о бок боролся с бандитизмом, оказались убийцами и предателями. Тот, которого подозревали в убийстве и раньше был судим, неожиданно берет одного из киллеров. Они должны были убрать Змея. Того, который в кабинете убил Потапова и Ульянова. Да, многое еще непонятно. Кто-то убирает и убирает тульских. И кто все-таки похитил Ледову, а самое главное – ради чего?

– Но ведь упоминалось, что это произошло из-за ее родственника, – осторожно напомнил Василий Ильич.

– Все это только предположения, – вздохнул Ильин. – Есть рабочая версия – похитили жену и детей, чтоб отомстить Ледову. Но черт возьми, где же их держат? Вроде бы проверили все более-менее подходящие места, жилье всех, кто мог на это пойти. И никаких следов. У этого киллера, который спровоцировал омоновцев, нашли вещи детей Ледова и косметичку Виктории. Но это подстава, из-за этого Змей и убил Ульянова. Те двое должны были прикончить Змея после того, как он убьет Пристава. Но вмешался детектив, и они поспешили скрыться. Змей убил участкового и жительницу дома. Документов, которые указывали бы, кто он есть, не нашли. Он их уничтожил. Но эксперты говорят, что из его пистолета убили парней у придорожного кафе. Он сжег еще какие-то бумаги. Но документацию нашли и у Ульянова. Сейчас с ней работают. Надеюсь, там найдется ответ, что за разборки начались и кто противник Ульянова.

– Ведь не раз уже говорили, – сказал Василий Ильич, – что это Мухомор. Я в этом не сомневаюсь.

– Так в чем дело? – усмехнулся Ильин. – Звони в Москву, пусть берут Мухорина. Они бы и рады, да нет на него ничего. Если раньше сажали просто за то, что он вор в законе, то теперь такие типы интервью дают. Вот что, надо поговорить с Лоровым. И не мешало бы найти Элеонору. Наверняка она много чего знает, потому и скрывается, но не от нас. А Лоров, говорят, сейчас в панике, никуда не выходит и к себе никого не впускает. Ему продукты привозят, оставляют и уезжают. А предварительно со всего пробу снимают. Надо к нему наведаться.

– А он встретит картечью, – усмехнулся Василий Ильич. – С дурака, как известно, взятки гладки.

– А ты быстро молодость забыл, – улыбнулся Ильин. – Помнишь, как Кривого брали?

– И время другое было, и все-таки молодость в бою помогает.

– И что же делать? – нервно спросила по телефону Анжелика. – Сейчас милиция прочесывает все подряд. Не исключено, что выйдут и на нас. Что делать?

– Не волнуйся, – ответил ей Мухорин. – Сегодня вечером вернется Самурай. На вас не выйдут, это исключено. Самурай приедет и все объяснит. А с Марксистом, значит, покончено? Отлично! Сам себе могилу вырыл, дурачок! – Мухорин рассмеялся. – Чего не ожидал, того не ожидал. Я все-таки считал Ульянова умнее.