Ты не для меня - Элена Макнамара

Сегодня я убью Саймона Шоу. За Олли, за всё, что он сделал… за свою маму.

Оливия

Всё происходящее кажется каким-то сюрреалистичным.

Киллиан, Саймон, два миллиона долларов.

За меня? Но почему? Почему отец Килла вдруг называет такую сумму? Это же просто свидание, черт возьми! И почему отец борется с собственным сыном? Почему не дал ему победить? Хотя… понятно, его амбиции не позволили бы ему проиграть… Это же Саймон Шоу. Он никогда не проигрывает.

И всё это могло бы быть глупой шуткой, это и выглядит именно так, только вот смеяться мне совсем не хочется. Мне страшно. Потому что Киллиан пугает меня своим горящим яростью взглядом, сжимающимися и разжимающимися кулаками, стиснутой челюстью и совершенной неподвижностью. Он просто стоит, а я в смятении подаю руку Саймону и медленно следую за Домом. Оборачиваюсь, потом ещё раз. Киллиан по-прежнему там, возле сцены, и не реагирует на мои вопросительные взгляды.

Когда мы оказываемся на втором этаже, решаю, что надо просто расслабиться. Это же свидание, и ничего страшного случиться не может.

Но почему тогда Киллиан выглядит так, будто его отец ведёт меня на расстрел?

Расслабиться не получается. Поджилки трясутся, а ватные ноги просто не слушаются, и Саймон почти тащит меня на третий этаж.

– Я хочу побыть с этой милой леди в более интимной обстановке, – говорит он сахарным голосом, подмигивая Дому.

У Холта, кажется, дёргается кадык, но он выполняет просьбу, открывая перед нами комнату. Потом Дом уходит, а я оглядываюсь. Обычная комната: круглый стол в центре, по бокам два стула, справа небольшая барная стойка, слева кожаный диван и огромное окно – оно зашторено. В комнате царит полумрак, и от этого становится ещё страшнее.

Саймон молчит, подходит к дивану, снимает смокинг, потом расстегивает верхние пуговицы на рубашке и манжеты, закатывает рукава до локтей. Он смотрит на меня оценивающе, а я просто стою в метре от двери, обняв себя руками. Мысли скачут наперегонки. Хочется убежать от этого странного и пугающего человека. Сейчас он не выглядит как любимец общественности. На его губах нет ослепительной улыбки, которую он обычно демонстрирует широкой публике. Нет, теперь его улыбка пугающая. А взгляд изучающий. Может, даже похотливый.

К счастью дверь отворяется и заходит официантка, позволяя мне немного расслабиться. Она расставляет на уже накрытом блестящими приборами и посудой столе какие-то закуски, открывает шампанское, ставит его в ведро со льдом и сразу уходит.

Саймон отодвигает для меня стул, кивком приглашая присесть. Делаю два неуверенных шага к столу, опасливо присаживаюсь на край стула, и его руки тут же ложатся на мои плечи.

Вздрагиваю. Вся вытягиваюсь в струнку.

– И что же в тебе такого, Оливия? Почему мой недалёкий сын готов отдать весь трастовый фонд за тебя? – его губы касаются моего уха. Холодные пальцы проходятся по волосам. – Или ему надоели сияющие лоском девицы и потянуло на экзотику? Что в тебе такого?

Страх ледяной рукой скользит по позвоночнику.

Что он такое говорит? Почему так себя ведёт?

– Я не… – еле шевелю онемевшими губами. – Я не понимаю…

– Как по мне, в тебе нет ничего особенного, – он хмыкает. – Но я хочу знать наверняка.

Его слова звучат как угроза. Моё тело реагирует быстрее, чем рассудок. Отшатываюсь от его рук, вскакиваю со стула и с ужасом понимаю, что его руки грубо швыряют меня обратно.

– Эй, я отдал за тебя два миллиона долларов, – цедит он сквозь зубы. – И ты никуда не пойдёшь.

Он упирается ладонями в стол, нависая надо мной. Лёгкие начинаю гореть, потому что не получается даже вздохнуть.

– Ладно-ладно, извини, – без толики сожаления шепчет он. Его подбородок касается моей щеки. – Ты же понимаешь, что мой сын сейчас явится сюда? Он не оставит тебя со мной наедине.

– Зачем? – всё-таки выдавливаю я из себя. – Зачем я здесь?

– Сегодня ТЫ – мой рычаг давления, – он скалится, сильнее вжимаясь мне в спину. – Мой сын и его дружки вышли из-под моего контроля. Это недопустимо. Нужно указать щенкам на их место. Поэтому сиди смирно, Тэйд!

У меня кружится голова. Он знает, кто я… Знает! Я не понимаю, что задумал Саймон, но он угрожает не мне, а Киллиану, моему брату, нам всем, и от этого становится ещё страшнее.

Я пытаюсь вырваться из его хватки. Тщетно. Саймон грубо хватает меня за волосы, разворачивая лицом к себе. Слёзы паники и непонимания непроизвольно текут по щекам. Они застилают глаза, и я не сразу осознаю, что в комнате мы больше не одни. А когда понимаю, становится сложно дышать.

Киллиан. Он здесь. В его взгляде, направленном на отца, плещется необъятная ненависть. Он ничего не говорит, а просто приближается, стиснув кулаки.

– Давай только без глупостей, сынок, – смеётся Саймон.

Он всё ещё за моей спиной. Отпускает мои волосы, но теперь его пальцы больно впиваются в плечи.

– Отойди от неё, – тихо приказывает Киллиан.

Саймон смеётся громче, словно не замечает того, что вижу я. Или замечает, но именно этого и добивается.

Киллиан не в себе. Он на грани, и я его никогда таким не видела. И это пугает так сильно, насколько вообще возможно. Я пытаюсь поймать его взгляд, но не могу. Он смотрит только на отца.

– Хорошо, – вдруг сдается Саймон, отпуская мои плечи. Он огибает стол, подходит к Киллиану вплотную и скрещивает руки на груди. – Что ты сделаешь? Спасёшь свою девчонку? Но от чего? – продолжает веселиться. – Я купил её. За два миллиона долларов. Так что всё честно. Но я не могу пообещать, что буду джентльменом. Она слишком хороша, я могу сорваться…

Он не успевает закончить. Увесистый кулак Киллиана врезается в его лицо, потом ещё раз. Саймон отшатывается, вытирает выступившую кровь с губ, тихо, но угрожающе смеётся, а потом и его кулак летит в сына.

Вскакиваю и с ужасом смотрю на то, как Киллиан с яростью избивает Саймона, отражая все его удары. Зажимаю рот рукой, заглушая собственный крик, рвущийся из груди.

Кровь. Много крови. Крови Саймона.

Боже, что теперь будет?

Тело вновь реагирует быстрее, чем рассудок. Подбегаю к Киллу сзади, хватаюсь за него в мнимой надежде оттащить от отца. Тот уже даже не сопротивляется, лишь прикрывает лицо и… смеётся. Смеётся, черт возьми, провоцируя Киллиана ещё больше.

– Пожалуйста, Киллиан, пожалуйста! – умоляю его остановиться, цепляясь за напряжённые плечи. – Он этого и добивается… Слышишь? Килл, не надо… Боже, пожалуйста, не трогай его…

Киллиан словно находится в своём собственном мире. Он не слышит меня. Есть только он, его отец и безмерные, накопленные годами обида, ненависть, презрение… всё сразу.

Я подбегаю к двери, распахиваю её в надежде позвать кого-то на помощь. Ведь он сейчас убьет Саймона, и что тогда с ним будет? Что будет с нами?