Охотник за смертью. Война - Саймон Грин

К счастью, на берегах стали появляться деревья и кустарники, переходящие в прибрежные рощи, которые скрыли из виду поля смерти. Деревья были высокие и широкие, тяжелые от летней листвы, но на их ветвях не пели птицы, и не рыскали в подлеске звери. Леса были построены для спектакля, для лазанья, пряток и других игр, и не было в них ничего естественного.

День становился жарче, но не настолько, чтобы вспотеть без тяжелой работы. Люди растянулись на палубе в шезлонгах, рассматривая проплывающий мимо безмятежный пейзаж, а возле них суетился Хэллоуини, который все время рвался что-нибудь для них сделать. Когда он не разносил прохладительные напитки или горячие закуски, он сидел возле людей и надоедал им бесконечными вопросами, какова жизнь в других мирах. Он всю жизнь видел только игрушки, пациентов – людей, а потом – войну. Половину ответов он не мог понять, но только смеялся и тряс своей костяной головой, и задавал еще вопросы. Мальчик-скелет любил рассказы и самозабвенно слушал истории Финли и Джиля о подвигах и чудесах храбрости. Тоби он тоже пытался слушать, но рассказы журналиста были выше его понимания. Пуги, Медведь и Козел без конца соревновались в набрасывании колец на колышек и постоянно спорили о правилах, особенно когда Козел проигрывал. Что Хочешь держался особняком, но иногда по просьбе Хэллоуини отвлекался от своих мыслей и во что-нибудь превращался, что приводило мальчика-скелета в восторг, и он прыгал и хлопал костяными ладонями при каждом новом превращении. Что Хочешь в разговорах участвовал мало, но иногда тихо беседовал с Хэллоуини, всегда резко обрывая речь, если кто-нибудь подходил поближе. Капитан стоял на мостике, держа колесный пароход точно посередине Реки и с хмурой подозрительностью рассматривая оба берега. Попугай никогда не покидал его плеча, уютно мурлыча про себя ругательства. В норах и логовах вдоль берегов жили искусственные существа, и они иногда махали проплывающему кораблю и чирикали что-нибудь приветственное – с безопасного расстояния. Искусственные дельфины, раскрашенные в яркие простые цвета, приплывали снизу и некоторое время сопровождали пароход, иногда высовывая из темной жидкости мокрые головы и глядя на людей умными и яркими глазами. Они не мешали, но и не пытались помочь. Медленно проходил длинный день, теплый, приятный и без обязанностей, точно как было в первые дни мечты Шеннона. Гул войны превратился в дальний рокот, как дальний гром, предвещающий грозу, и кое-кто из людей уже задремал, когда корабль вошел на спорную территорию, и мгновенно все превратилось в ад.

Игрушки проползли сквозь деревья, держась в тени, безмолвные и не замечаемые, а потом без всплеска скользнули в темные воды Реки. Плыли они глубоко под водой, потому что дышать им не надо было, и никто их не увидел. Пока они не полезли через релинг сплошной массой, размахивая мечами и выкрикивая проклятия человечеству. Это были цветастые угловатые фигуры, и они кишели вдоль релинга от носа и до кормы. По форме и размеру они были людьми, но составленными из разноцветных кусков и частей. Руки у них были разной длины, ноги не пропорциональны телу, головы могли поворачиваться на триста шестьдесят градусов. Финли узнал их-он видел таких кукол в детстве. Их покупали в виде кусочков, а ребенок должен был сложить из них куклу. А можно было менять детали различных кукол и получать новые формы. Кто-то занес эту идею в Мир Шеннона, и теперь лоскутные куклы пришли отомстить за годы разрушений и построений по капризу ребенка, за то, что у них никогда не было ничего своего, даже тела.

Люди вскочили на ноги, тревога и потрясение прогнали дремоту враз. Им только хватило времени выхватить мечи, и уже игрушки навалились на них. Финли и Евангелина стояли спина к спине, разрубая игрушки, которые приближались на длину клинка. Джиль был пойман на носу и прижат в угол, но отлично отбивался, и его тяжелый меч легко проходил сквозь мозаичные тела. Он дрался спокойно и экономно, сохраняя силы и не боясь численного превосходства навалившихся на него врагов. Тоби и Флинн стали спиной к переборке кают-компании и построили баррикаду из шезлонгов, из-за которой стреляли из дезинтеграторов, пробивая огромные бреши в рядах атакующих кукол. Камера Флинна парила над головами, снимая бой.

Джулиан пытался собраться с ментальными силами для пси-взрыва, но даже попытка заставила его согнуться от ослепляющей головной боли. Он рухнул на колени, из носа и рта у него хлынула кровь. Хэллоуини схватил его за руку и с силой отчаяния затащил в кают-компанию, захлопнув за собой дверь и завалив ее мебелью потяжелее. На секунду он застыл над Джулианом, обезумев при виде окровавленного и потерявшего сознание человека, потом схватил железную кочергу от камина и встал возле забаррикадированной двери, решив, что никто сюда не войдет, пока еще есть сила в его костяных руках.

Плюшевый Медведь и Морской Козел были целью нападения в той же степени, что и люди, и бились бок о бок. Козел откуда-то вытащил большую дубину и орудовал ею с большим искусством и определенной долей ликования. Из лап Медведя снова вылезли когти, и он рвал на части нападающих кукол с холодной методичной яростью. Пуги тоже выпустил устрашающие клыки и когти и злобно прокладывал себе дорогу сквозь плотно забившую палубу толпу кукол. Капитан на мостике выкрикивал проклятия и вызовы и пытался прибавить ходу, чтобы оставшиеся в Реке игрушки не догнали и не влезли на пароход. Пока что мозаичные куклы еще не добрались до мостика, но капитан уже приготовил на этот случай длинную абордажную саблю.

Мозаичные куклы покрыли уже всю палубу, и еще орды их лезли с обоих бортов. Их были сотни, и конца им не было видно. Меч легко их рассекал, но куклы отбрасывали поврежденные части и продолжали драться. Если повреждение было слишком серьезным, другие куклы тут же разрывали их себе на запчасти. Детали тел засыпали палубу и лезли под ноги. Отрубленные руки хватали людей за ноги. Люди начинали отчаиваться, потому что они уставали, а враги – нет.

Финли дрался на пределе сил, отдохнувший, сильный и смертоносный, и противостоять ему не могла ни одна кукла. Но их было много, и даже тот, кто был непобедимым Железным Гладиатором Арен Голгофы, не мог выстоять против целой армии. Евангелина с отчаянной решимостью прикрывала его со спины, стараясь работать мечом, как он ее учил, и изо всех сил сдерживала нарастающий ужас, чтобы не отвлекать Финли.

Баррикада вокруг Тоби и Флинна таяла медленно, но верно, несмотря на все их усилия. Становилось ясно, что репортеры дали загнать себя в угол, откуда нет выхода. Они выхватили мечи, невольно становясь участниками материала, который снимали. Тоби крикнул Флинну быть посмелее и проявить себя с хорошей стороны. Флинн огрызнулся, что у него таковой не имеется. Тоби хрипло засмеялся и обеими руками занес меч.

Джиль Дезсталкер стоял на носу один, окруженный разъяренными воющими куклами, прижатый к ограждению. Он дрался мощно и умело, постепенно уставая, но все еще сохраняя большую силу. Гул форсажа звенел в его руках. Шансы были плохи, но Джиль в своей жизни видал и похуже. По крайней мере так он полагал. Он впервые за время боя оглядел сотни наводнивших палубу кукол, и уверенность его поколебалась. Бывает неравный бой, который человеку не выдержать. Даже если он легендарный Джиль Дезсталкер. И все равно он бился, потому что больше было нечего делать, но отчаяние и что-то, что могло быть страхом, начало закрадываться в его душу. Он много раз смотрел в лицо смерти и никогда этого не боялся, но не думал, что смерть его будет такой. Умереть так недостойно, повергнутым просто массой врага. Быть разорванным на части игрушками дурацкой курортной планеты.