Правильно ли мы понимаем историю Европы и Азии? Книга III - Глеб Носовский

Поэтому когда нас уверяют, будто некий западный путешественник, например, Марко Поло, по дороге в Китай ничего не заметил на Руси, это само по себе внушает глубокие подозрения.

Более подробный анализ описаний средневековых путешествий показывает, что в действительности Марко Поло и другие путешественники из Западной Европы не ходили в те времена на Восток дальше Волги. Об этом ниже.

В XVII веке после распада Империи Западная Европа вздохнула свободней. И начала сначала с опаской, а потом все смелее и смелее пинать ногами ослабевшего льва.

Вот один из примеров (рис. 11).

Кладбище во Вроцлаве, бывшем немецком Бреслау. На гробнице герцога Генриха II видим любопытное изображение. Вот что гласит подпись под рисунком: «Фигура татарина под ногами Генриха II, герцога Силезии, Кракова и Польши, помещенная на могиле в Бреслау этого князя, убитого в битве с татарами при Лигнице (Liegnitz), 9 апреля 1241 года».

Но позвольте. Кто кого убил? Герцог татарина или татарин герцога? Почему тогда герцог торжественно попирает ногами татарина? Вроде бы надо было изобразить наоборот. Ведь похоронен-то герцог!

Скорее всего, это изображение создано гораздо позже — веке в XVII. Это — Вид психологического реванша. Когда уже можно было меньше бояться «татар» = русских, то на могилах побежденных западных правителей стали появляться вот такие изображения, переворачивавшие все с ног на голову. Хотя бы на картинке.

Кстати, а что это за татарин с русским лицом, окладистой бородой, русской саблей и в привычном нам стрелецком колпаке?

Дошло до того, что в некоторых европейских языках, например в английском, словом «Slav» — славянин стали называть рабов: «slave» = раб, «slavish» = рабский. В английском языке, кстати, есть и другое слово для обозначения раба: «bondman», «bondmaid», «bondwoman», то есть раб, рабыня. Вероятно, оно более древнее.

В качестве примера того, что стали писать на средневековом Западе о Руси, когда исчез страх перед нею, приведем выдержки из сочинений популярного сегодня польского историка Казимира Валишевского, считающихся чуть ли не учебниками по русской истории. В комментариях к их современному изданию говорится: «Он издает во Франции, на французском языке, начиная с 1892 года, одну за другой книги о русских царях и императорах».

Итак, цитируем.

«Рано образовалось при французском дворе ядро вылощенного, элегантного общества, любознательного в вопросах умственных. И этот свет отразился на всей французской культуре.

Здесь (в России — Авт.) ничего подобного… Рыцарство здесь никогда не существовало, тонкости фехтования еще неизвестны… Ссоры решались на месте ударами кулака. Но как? Кровь течет, человек падает хрипя… картина эта далеко уносит нас от Версаля. Эти придворные, дерущиеся, как извозчики, между тем одеты как важные короли… Одна из церквей… „за золотой решеткой“ получила даже значение „кафедрального собора“. Решетка была, само собой разумеется, просто позолочена…

В большой зале царский трон, как и в Византии, был снабжен двумя львами, которых искусный механизм заставлял реветь… Рейтенфельс заявляет, что… было похоже на милую детскую игрушку, но Симеон Полоцкий определяет его в очень дурных стихах, как восьмое чудо мира. И здесь мы еще далеки от Версаля».

К. Валишевскому не составило труда подобрать аналогичные высказывания в сочинениях западноевропейцев XVII века. Радость освобождения сквозит на многих их страницах. Вот, например, Валишевский цитирует Стрюйса, писавшего в 1669 году о москвитянах следующее: «У них вид грубый и животный… Народ этот родился для рабства… Они по природе так ленивы, что работают лишь в крайней необходимости… Как все грязные душонки, они любят лишь рабство… Они охотно крадут все, что попадается им под руку… Они очень неучтивы, дики и невежественны, изменники, задиры, жестокие…».

Перри в 1696 году радостно вторил: «Для того чтобы узнать, честен ли русский, надо посмотреть, нет ли у него волос на ладони. Если их нет, то он, очевидно мошенник».

«Крыжанич там присутствовал на парадном банкете и видел, что его посуда не была мыта, по крайней мере, в течение года (как определил? — Авт.)».

К. Валишевский удовлетворенно завершает: «Картина, действительно отталкивающая, получается из всех этих свидетельств, полная тождественность которых исключает всякую возможность ошибки».

Мы видим, когда и при каких обстоятельствах возник живущий до сих пор ложный миф о «неполноценности» России. А ведь именно под воздействием этого мифа писалась окончательная версия русской истории Миллером, Байером, Шлецером и другими.

Об итальянском Риме XV века.

Согласно нашей реконструкции итальянский Рим был основан лишь в XIV веке н. э. Если ранее этого времени на месте Рима и было какое-то небольшое поселение, то оно ни в коей мере не играло роль столицы.

«В нескольких рукописных сборниках XVI–XIX вв. находится небольшая, но любопытная заметка… Заметка представляет собой первое в русской литературе описание Рима… Обращает на себя внимание наблюдение автора о запустении Рима». Все правильно. Так и должно быть согласно нашей новой хронологии. А вот для скалигеровской истории это довольно неприятное свидетельство. Все-таки якобы столица мира. Н.А. Казакова, а именно ее перу принадлежит вышеприведенный фрагмент, вынуждена как-то объяснить читателю эту странность: «Рим XIV — первой половины XV в. действительно находился в состоянии упадка: экономика переживала застой, население катастрофически уменьшалось, здания ветшали и разрушались. По сравнению с процветающими Флоренцией и Феррарой Рим представлял собой печальный контраст. И русский путешественник это правильно подметил».

Впрочем, не нужно думать, что процитированная заметка действительно дошла до нас в том виде, в каком была написана в XIV–XV веках. Оказывается, «заметку о Риме впервые опубликовал по списку XIX века… А. Востоков. Вторично ее издал по списку начала XVI века… В. Малинин». Поэтому мы имеем дело, скорее всего, с поздней редакцией, но сохранившей какие-то следы оригинала, из которого четко следует, что тогдашний Рим еще абсолютно не похож на «столицу мира». Запустение и т. п.

Вывод: средневековый русский путешественник, автор «Заметки о Риме», описал Рим таким, каким он и должен был быть в то время. Местом, где еще и в помине нет тех роскошных «древних» зданий, храмов и т. п., которые сегодня считаются неотъемлемой принадлежностью «античного» итальянского Рима.