Грань реальности - Андрей Ливадный

– Тогда объясни мне.

– Хорошо… – Крис взял обе пластиковые миски, бросил их в утилизатор отходов и вернулся к Дане. – Нам предстоит вернуть себе виртуальную Вселенную, которую раньше занимала моя душа, хотя бы потому, что данное виртуальное пространство принадлежит нам по праву и может помочь обрести капельку моральной свободы тем, кто остался жить на Гефесте. Это, во-первых… – Он посмотрел на Дану и задумчиво добавил: – А во-вторых, прожив часть времени там, я понял, что уже нельзя говорить об одном физическом мире, где существуем мы с тобой. Есть физическая Вселенная, и есть виртуальная Вселенная Логриса, вход в которую отныне расположен тут, на Гефесте. И я не хочу, чтобы этот вход контролировали души таких людей, как Саймон и Фрост.

– О чем ты говоришь? Они умерли! – в смятении воскликнула Дана. – Я сама видела, как солдаты вытаскивали из кресел их мертвые тела!..

– Ты видела на них кровь? – прищурившись, осведомился Кристофер. – Они были застрелены?

– Нет… – внутренне похолодев, ответила Дана, припоминая все обстоятельства тех часов, когда она вместе с космическими пехотинцами поднялась наверх. Она искала робота-андроида, ей казалось, что скорее всего он может оказаться наверху, и, блуждая по офису, девушка стала невольной свидетельницей того, как бойцы космической пехоты осматривали компьютерный центр. Там было три человека: один лежал на полу в луже крови, двое других сидели в креслах за компьютерными терминалами, а от их височных имплантов к электронным машинам тянулись глянцевитые кабели оптиковолоконных интерфейсов.

– Того, кто валялся на полу, звали Клаус, – припомнив разговор компехов, произнесла Дана. – Еще двоих убили на крыльце офиса, а те, что сидели в креслах…

– Они ускользнули, – завершил ее мысль Крис. – Фрост и Саймон, понимая, что проиграли, решились на этот отчаянный шаг. Они догадались, что мой Логр пуст, и боюсь – их души оккупировали его.

– Это имеет для нас значение? – с робкой надеждой на отрицательный ответ спросила Дана.

– Да, – ответил ей Крис, мысленно стараясь подобрать наиболее понятные для нее слова и термины. – Понимаешь, военные затеяли опасный эксперимент, который, по их мнению, провалился. Потому они и оставили Гефест, улетев отсюда. Но на самом деле никто из них, включая полковника Грина, так и не понял, что их усилия увенчались успехом.

– Разве они так глупы? – вновь спросила Дана.

– Нет, конечно, но ты должна понять: человеческие знания столь обширны и разделены на такое количество областей, что быть специалистом в каждой из них для отдельно взятого человека попросту невозможно. Грин и Столетов грамотные, честные офицеры, но им не хватает знаний в области наших и логрианских компьютерных технологий. А вот Саймон, Фрост и их подельники являлись спецами, кибернетиками – они быстро раскусили программную суть Логра, но повернули события в иное русло. Для них было важно обрести личную свободу, они не преследовали иных целей, кроме своего освобождения, а когда это не удалось, просто воспользовались полученными в процессе эксперимента знаниями и ускользнули из мира живых.

– И что они станут делать теперь? – Дана казалась не на шутку встревоженной и была полностью права в своих интуитивных опасениях.

– Откровенно сказать – не знаю. Но могу предположить, что они не станут, как я, сидеть и пялиться в одну точку на белой стене. – Он усмехнулся промелькнувшему воспоминанию, но тут же вернул себе серьезный вид.

– Они попытаются тем или иным способом вырваться назад, в мир плоти и чувств. Сомневаюсь, что это у них получится, по крайней мере с первой попытки, но действовать они будут обязательно. И прежде всего их деятельность коснется Гефеста. Мой Логр по-прежнему связан с кибернетическими комплексами офисных зданий, а значит, они смогут виртуально посещать их, возможно, вновь попытаются переподчинить себе систему офиса…

Дана нахмурилась.

– Почему тогда ты спрятался, не сказал о такой опасности капитану Столетову или полковнику Грину? – В вопросе девушки не прозвучало упрека, она просто пыталась понять логику Криса.

– Я создавал ситуацию, выгодную для себя и для нынешних коренных обитателей Гефеста, – сознался Раули. – Присутствие военных волей-неволей заставило бы Саймона и Фроста действовать без промедления. Я не хотел раскручивать дальше эту карусель противоборства, подвергая риску больных людей и горстку солдат… В тех условиях было выгодно, чтобы меня считали погибшим, а космическая пехота немедленно покинула Гефест.

– А что изменилось теперь? – спросила Дана. Она не стеснялась задавать вопросы – все происходящее было ей не чуждо, но главное – она верила в Кристофера, любила его и старалась как можно быстрее восполнить ту информационную пропасть, что по-прежнему лежала между ними.

– Дело в том, Дана, что мы с тобой не совсем обычные люди. И наши дети будут рождаться с точно такими изменениями в организме, – он машинально коснулся пальцем вздутия за своим правым ухом. – Многим людям, обитающим на иных мирах, это не понравится, поэтому я так стремился, чтобы все лишние убрались с Гефеста и забыли о нем, хотя бы на некоторое время. Капитан Столетов хороший офицер, но он мало знает о технологиях развития и самоподдержания генофонда малонаселенных колоний. Мы не вымрем, как он предсказывал, а выживем, но я хочу, чтобы наша борьба за возвращение полноценной жизни на Гефест стала не изнурительными потугами на выживание, а осознанным формированием новой ветви человеческой эволюции…

– Что такое «эволюция»? – тихо спросила Дана, которую из всего сказанного больше всего взволновали слова Криса о детях… Об их детях, которым еще предстояло родиться. Эти скупые фразы несли тепло, доказывали его любовь…

– Эволюция – это движение вперед, по пути совершенствования, – пояснил Крис. – Видишь, несколько зерен из наследства Зороастры уцелели, пали на благодатную почву и дали всходы. Неплохие всходы, нужно сказать, полезные, по моему мнению, и вовсе не преступные.

Дана, хмурясь, пыталась вникнуть в смысл его многосложных фраз, и Крис, глядя, как девушка морщит лоб, не выдержал, притянул ее к себе, полуобняв за плечи, и сказал, целуя:

– Не напрягайся. Мы с тобой справимся.

Она ответила на его поцелуй, но затем отстранилась и посмотрела Крису в глаза.

– Я не могу понять, кто ты… – внезапно произнесла она.

– Я сам этого еще не понял до конца. Но между мной и, например, Фростом, лежит пропасть. Он ушел в Логр живым, полным стрессовых эмоций, и, думаю, у него не произойдет никаких переоценок своей души, он останется прежним, но получит возможность действовать более взвешенно и рационально. В этом заключена огромная опасность, и военные перед ней бессильны…

– А ты? – прервала его мысль Дана. – Разве ты не говорил мне, что прожил жизнь вне закона и пришел к виртуальному существованию с теми же…

– Нет, милая… – мягко оборвал ее Крис. – Прежде чем умереть от старости, я прожил лет десять, находясь не у дел. – Он вздохнул, ощущая, что ему приятно даже это – возможность выразить свои эмоции обыкновенным вздохом. – Я был старым, обрюзгшим, больным… Я оглядывался вокруг в поисках выхода и не находил его. Вокруг меня еще при жизни простирался моральный вакуум. Всю жизнь я гнался за деньгами, удачей, риском, я бежал по порочному кругу, меня осенял ореол сомнительной и страшной славы, которую я был вынужден поддерживать, чтобы не рухнуть с достигнутых высот в обыкновенную грязь. Потом, когда здоровье подвело и пришлось уйти от активных дел, я оглянулся вокруг и… увидел пустоту. Меня по-прежнему боялись. Я не создал за свою жизнь ничего, кроме накоплений в различных банках, у меня не было ни любви, ни привязанностей, ни ценностей. В конце концов я остался один на один с самим собой. Совсем как в Логре… Живой и дряхлый, никому не нужный, но по-прежнему остающийся вне рамок остального человечества. За мной тянулся лишь кровавый след удачно исполненных убийств и запоздалое понимание того, что я мог прожить свою жизнь как-то иначе… – Он посмотрел в глаза Даны и добавил: – Знаешь, зачем я старался раздобыть Логр?