8, 9 — аут - Владимир Буров

— Вот так, кому сказать, ведь никто не поверит. Я все это дело расследовал, нашел Серийника, дрался с ним, не знаю, сколько раз, и в довершенье и сидеть тоже должен я. Просто какая-то Программа Защиты Свидетелей. Все должен делать сам. Как Шварценеггер.

— Кстати, вот ты думаешь, что все знаешь про Серийника, — сказал подполковник. — Ну, а кто он ты хоть понял?

— К сожалению, нет. Он все время почти был в маске жреца Майя. То надевал ее, то на лице у него эта маска была нарисована. Один раз я видел его лицо. Когда он принимал у меня заказ в ресторане. Что-то знакомое в нем было. Но я не мог вспомнить. Еще больше меня удивлял его жест.

— Какой?

— Когда этот официант повернулся ко мне спиной в ресторане, он согнул руку в локте и покачал ей. Где-то я уже видел этот жест.

— Так и не вспомнил?

— Нет.

Сергей достал из сейфа и положил перед Алексеем фотографию.

— Узнаешь?

— Нет.

— Здесь он молодой.

Перед ними стоял молодой, высокий, симпатичный, можно даже сказать, красивый, парень с переломанным носом. И… и значком Мастер Спорта на груди.

— Я не знаю, кто это, — сказал Алексей.

— Вот и мы тоже долго не могли пробить его данные. И знаешь почему? Он не местный. Был чемпионом Москвы по боксу среди юношей. Хотел жениться на дочке Второго Секретаря. Но подрался ночью в парке на танцах. Одного убил насмерть. Тот после его удара пролетел головой между прутьями забора. А расстояние между толстенными прутьями было пятнадцать сантиметров. Представляешь?

— Нет, чё-то не могу.

— Действительно, трудно себе представить. Парню уши оторвало. А был он сыном Генерального директора треста Мосстрой.

Второй на всю жизнь остался калекой. У него, говорят, в дальнейшем даже развилась болезнь Альцгеймера. А был он…

— Сыном директора Елисеевского, — сказал Алексей. — Подожди, где же я это слышал? Представляете, хоть убей, не могу вспомнить!

— Ну, а эта? — Подполковник положил перед Алексеем еще одну фотографию.

— Кто это?

— Он же. — На хорошей цветной фотографии стоял боксер в перчатках. Но стоял он спиной к зрителю. Правая рука его была согнута в локте, и казалось, прямо с фотографии помахивала кому-то. Не тому, кто был перед ним, а тому, кто смотрел сзади.

Этот же жест показал Алексею Семен, когда он навещал его в больнице. Оказывается, киллер его так и не добил. Первая пуля тогда, в каюте прошла по касательной и только контузила Семена. Но при этом залила все лицо кровью. Две контрольные не задели жизненно важных органов. Они действительно, прошмякали в мясо. Но Семен в больнице всё, что мог рассказать о том:

— Видел ли он Серийника в лицо, знает ли, кто это? — смог только согнуть руку в локте и подвигать ей по подушке.

— И что удивительно, — сказал Алексей начальнику милиции, — этот же жест показали Даша и Анна Владимировна.

— Ну и?

— Теперь я понял, кто это. Только теперь. Это Петруха. Тренер мужской сборной Концессии по боксу.

— Не Петруха, а Иван Петрович Молотов! — сказал Сергей. — Все считали, что он был раньше Кандидатом в Мастера Спорта.

— А на самом деле?

— Настоящий Мастер Спорта по боксу.

— Да. Многие звали его Петрович. А начальство Петруха. — Алексей помолчал. — Зачем же он заварил все это?

— Ну, у тебя же есть все объяснения.

— Да, я вроде все знал. А теперь вдруг понял: ничего не понимаю. Зачем?!

— Он считал себя потомком индейцев Майя. Считал, что силу и жизнь ему дает жертвоприношение. Он получал от убийств энергию. Как Сириз.

— Сириз? И это донесли.

— Так мы на работе не только коньяк пьем, но и работаем.

— А при чем здесь женщины-боксеры?

— Они, как враги его племени боксеров-мужчин перешли ему дорогу. Уже были выделены деньги на создание экспериментального профессионального боксерского клуба. Деньги очень большие. И тут вдруг неожиданного Анна Владимировна, мать твоей подруги, точнее, одной из твоих подруг, привезла сюда из Америки идею женского бокса. С видео фильмами владелицы престижного женского боксерского клуба там, в Америке, матери Сильвестра Сталлоне. И все деньги перешли в фонд женского бокса.

— Ты в курсе, как поступили жрецы племени Майя с женой своего молодого вождя? — продолжал подполковник. — Она приехала на Пирамиду одна, впереди мужа. Думала, что все будут прыгать перед ней, как перед богиней. Смотрела на жрецов снисходительно. Даже презрительно. И жрецы вместо того, чтобы воздать ей почести перед приездом мужа, отрубили голову и вырвали сердце. И это еще не все. Главный жрец приказал снять с нее кожу, и красовался в ней перед приехавшим юным вождем. Представляешь? Вождь племени приезжает, жаждет встретить любимую, которую послал, чтобы жрецы воздали ей почести без него. Чтобы она лучше почувствовала эти почести — с ним-то она могла и не понять, что эти почести относятся к ней. А его встречает жрец в коже его молодой жены. Танцует перед ним в этой коже!

— Это какой же злобой они обладали! — сказал Алексей.

— После этого отец этой девушки, вождь другого племени, разгромил Пирамиду этих Майя. Разбил войско этого племени, и загнал их на остров. На этом острове этих индейцев Майя, содравших кожу с живой жены своего вождя, добил испанец Кортес. И они прекратили свое существование. Не все. Какая-то, кажется, сотая часть их осталась. И вот один из них передал свои гены сюда, к нам.

— Но этот Петруха ни с кого не снимал кожу, Тем более, живьем, — сказал Алексей.

— Да, это противоречие, — сказал подполковник. — И твой адвокат использует этот аргумент, чтобы разрушить оборону обвинения.

— А я-то здесь при чем? — удивился Алексей.

— Так теперь ты будешь индейцем Майя.

— Да вы с ума сошли!

— Извини, парень, а по-другому не получится, — сказал начальник милиции.

— Но можно же просто объяснить это борьбой за боксерские фонды.

— Не получится.

— Почему?

— Слишком много крови.

— Объявить кровавой борьбой. Деньги-то очень большие.

— Столько убийств нельзя объяснить никакими деньгами. Говорят, что вообще, генетика этих Майя не совсем человеческая. Ведь до сих пор многие не понимают, как они могли выдерживать запах гниющей крови на ступенях своих Пирамид. И потом они исчезли, как будто их здесь, на Земле никогда и не было.

— Вижу, вы хорошо подготовились к этому делу, — сказал Алексей.

— Не поверишь, с женой даже не сплю уже несколько месяцев.

— Как же она на это согласилась?