Война Ириса и Розы. Расплата за преданность - Каролина Рина

Ижени обернулась. Заговорил. Он заговорил. Она подбежала к креслу.

– Вы дали имя принцу? Какое красивое. А где же няня, Вы не знаете?

– Я сам прогнал ее. Она здесь по приказу королевы.

– Если бы она хотела убить ребенка, то давно сделала бы это. Прошло достаточно времени. А она всего лишь смотрела за ним.

– Во всех бедах виновата королева. И никого из ее людей здесь не будет. – упрямо повторил принц. После чего сделал очередной глоток прямо из горлышка бутылки.

Ижени покраснела от возмущения. Это что он хочет, чтобы еще и заботы о маленьком ребенке свалились на нее и двух бедных служанок? Она и без того не знает, что со всем этим делать. А он сидит, отказываясь что-либо решать. Может ей сейчас еще побежать в город и искать новую няню для малыша, да такую, чтоб устроила Его Высочество. Ижени почувствовала себя такой уставшей и такой злой на все происходящее, что не могла больше сдерживаться.

– Хорошо, во всем виновата королева. – резко заговорила она. – Если Вы сейчас не встанете и не возьмете себя в руки, кто защитит Ваших детей от нее? Она же чудовище. Не пожалеет никого. Кто убережет их? Кто позаботится о них? Вы не можете позволить себе сидеть на месте и опустошать запасы погреба. И мне надоело это видеть. Я не ваша служанка, чтобы крутиться тут целый день. И у меня своих проблем предостаточно. Разбирайтесь сами со своими делами, а я поеду домой. Раз Вам совсем нет дела до собственных детей.

Ей бы ударить подушкой это безучастное лицо. Но она не настолько обезумела от злости. Поэтому Ижени просто развернулась и стремительно направилась к двери. Принц не остановил ее и ничего не сказал. Она погромче хлопнула дверьми, уходя прочь, ощущая наконец-то свободу, но не чувствуя никакой легкости, потому что знала, сколько несчастий оставляет неразрешенными в этой самой комнате. Однако, как и хотела, Ижени вернулась домой. Обнаружила, что Реджиса там нет. И решила, что как примерная жена будет ждать его возвращения. А во дворец больше не поедет никогда. Ну разве что король пригласит их с графом на очередной бал. Ижени поднялась к себе и села за туалетный столик. Странно, что Авелин тоже не было дома. Обычно она всегда на месте. Графиня де Баккард посмотрела на свое отражение в зеркале и заметила ужасную бледность и такой усталый вид, точно она век не спала. Она принялась сама расплетать волосы, раз уж Авелин здесь не было. У нее очень болела голова и хотелось полежать немного. Прежде чем лечь, она все же спустилась вниз и расспросила прислугу о том, куда пропала Авелин. Про графа можно было даже не спрашивать. От других служанок она узнала, что Авелин, пользуясь отсутствием госпожи, убежала смотреть вещицы на городской ярмарке.

– Ах да, сегодня летняя ярмарка. – припомнила Ижени. – Ну пускай гуляет. Я посплю немного.

Она направилась к лестнице, но поднимаясь, вдруг ощутила, как сильно кружится голова и присела на ступеньку.

– Госпожа графиня, с Вами все в порядке?

Две испуганные горничные подбежали к ней. Ижени должна была признать, что так плохо себя не чувствовала никогда, хоть и была уставшей последние дни. Она попросила одну из девушек сходить за врачом, а вторая помогла ей подняться наверх, чтобы дойти до своей комнаты. Врач приехал довольно скоро и осмотрел графиню. Ижени отослала служанок в кухню. Только тогда она с серьезностью посмотрела на доктора, чтобы задать интересующий ее вопрос:

– Вы полагаете, я могу умереть, господин Норбер?

В ее глазах читалась такая обреченность, что улыбка врача, которую он не смог сдержать, казалась неуместной.

– Ну не будем торопиться со смертью, госпожа графиня. Все происходит в свое время. Сейчас Вы готовитесь подарить миру новую жизнь.

– Что это Вы такое говорите?

– Все признаки говорят о том, что Вы ждете ребенка. Нет никаких сомнений. Поэтому не волнуйтесь ни о чем и как следует отдохните. Вам теперь нужно больше отдыхать и гулять не верхом в городе, а только во дворе у дома.

Ижени выслушала наставления врача, поблагодарила его, попрощалась. Но все это точно в тумане. Когда он ушел, она подошла к зеркалу у шкафа и непонимающе пригляделась к своему отражению. Ничего не изменилось в ней. Никакой новой черты. Но вот же чудо. Она подарит Реджису сына. Как давно мечтала. Она уже не надеялась, что это возможно. И вот, пожалуйста. У них будет ребенок. Они станут любить его. Вместе. Как настоящая семья. И наконец-то все в их жизни встанет на свои места. Ижени подпрыгнула от радости и рассмеялась, прикрывая рот ладонями. Лишь бы прислуга ничего не узнала. Она скажет Реджису первому. Только ему одному. И никому не разболтает свой секрет. Так никто раньше нее не выдаст этой тайны. Она села на постель, продолжая улыбаться и чувствуя, как счастье переполняет ее, мешая спать, думать и толком соображать. Неужели ее главная надежда сбылась. Это значит, что она совершенно здорова, с ней все в порядке и скоро непременно остальные дела пойдут на лад.

Спустя пару часов вернулась Авелин, принесла для Ижени всяких безделушек с ярмарки и подивилась ее веселому настроению. Давно она не видела графиню такой.

– Чему Вы так радуетесь, мадам? – спросила она. – Ваши глазки прямо-таки светятся сегодня. – она понизила голос до шепота. – А что Ваш поклонник? Клялся в любви больше обычного?

– Не говори о нем. – отмахнулась Ижени. – Просто у меня нет причин для грусти. Все замечательно.

– Вот так бы сразу. А то сидите, думаете о чем-то…

К вечеру Ижени устала ждать и спросила у Авелин, скоро ли приедет граф. Та ответила неопределенно.

– Его Сиятельство никогда рано не возвращается после собраний у генерала де Фотье. Он мог получить какое-нибудь поручение и уехать из города. А мог остаться при дворе. Ложитесь спать, завтра все станет понятно.

Ижени последовала совету, хотя сон не шел. Но она была так счастлива, что не обращала на это внимания. Когда на утро граф также не появился дома, она не смогла утерпеть и решила все же доехать до дворца и спросить про него. Ему же можно искать ее, когда она пропадает из виду, а ей что нельзя? В конце концов, у нее важная новость. А если она не найдет Реджиса, то расскажет свою новость Мирее. Та с ним почти не видится и не сможет разболтать. А дома она уж скажет